– Очень больно?

На самом деле Алекс не сильно ударилась. Боль уже отступала, но это стало для нее последней каплей. Она больше не могла выдержать напряжения эмоционально насыщенного дня. Обильные слезы наполнили глаза Александрины и покатились по щекам. И как она ни силилась сдержаться, ее грудь содрогалась от рыданий.

– Извините, – выдохнула она, – я никогда не плачу... и ушиб совсем небольшой... Я просто не могу... – Алекс закрыла лицо дрожащими руками.

Движимый порывом, без всякой задней мысли, Дрейк привлек ее к себе.

– Ш-ш, – успокаивал он девушку, прижимая к груди. Он чувствовал, как слезы увлажняют его обнаженную кожу, видел, как дрожат ее плечики. – Все хорошо, милая моя, не плачьте, – бормотал Дрейк, поднимая подбородок Алекс, чтобы видеть ее лицо. Другой рукой он гладил Александрину по спине, прижимая к себе.

В какой-то миг они поняли, что обнимают друг друга. Дрейк был обнажен. Алекс одета только в тоненькую белую рубашку. Ей нужно было успокоиться. Ему – удовлетворить свое желание.

Дрейк почувствовал губы Алекс под своими губами и ощутил соленый вкус ее слез. Он не дал ей времени на то, чтобы она все обдумала и отстранилась, и, обняв Александрину, поднял ее на руки и снова прижал к себе. Алекс тихо заплакала. На этот раз не от боли, а от смешанного чувства страха и пробуждающегося желания. Поцелуй Дрейка свел ее с ума. Он как будто бы оплел темной волшебной паутиной взбудораженные ощущения девушки, парализуя ее сопротивление.

Он снова и снова целовал ее губы, все более и более страстно.

И Алекс, которая весь день только и делала, что боролась и спорила с ним, сама не понимая почему, уступила властному натиску его губ. Ее окатило волной удовольствия. «Этого не должно быть!» – протестовал туманящийся разум Алекс, ведь она совсем не знала этого человека. Но голова у нее шла кругом. Дрейк целовал ее так, что она поняла – пропала... Просто пропала!

Кромешная темнота комнаты не могла скрыть дрожь его нетерпеливого тела, хриплый стон удовольствия, его учащенное дыхание, неистово колотящееся сердце рядом с ее сердцем. Его поцелуй становился все более страстным, даря неизведанную ласку и обещая большее.

Дрейк давно перестал бороться с собой. Он уже и не надеялся вернуть себе самоконтроль. В тот момент, когда он почувствовал ее нежные трепетные губы, горячее желание вырвалось наружу, сметая все на своем пути.

У Александрины был вкус моря, дикий и волнующий!

Дрейк застонал. Его руки скользнули вниз, к ногам Алекс. Он задрал ее рубашку и почувствовал нежную кожу под своими пальцами.

– Я хочу вас, Александрина, – раздался его хриплый шепот. – Боже мой, вы себе представить не можете, как я хочу вас.

Алекс замерла, наконец осознав, куда все это может привести. Дрейк был совершенно нагим. И он хотел отнести ее в постель. Она же ведет себя как шлюха, начисто позабыв обо всем, что ей постоянно внушали.

Александрина начала сопротивляться. Паника стерла все желание без остатка.

– Нет... нет, прошу вас. Я не могу... Перестаньте! Дрейк остановился, пораженный ее реакцией. Он все еще был охвачен бушевавшей в нем страстью.

– В чем дело? – Его голос был хриплым от неутоленного желания.

Алекс уперлась руками в его твердую грудь, отчаянно стараясь освободиться из его объятий. Как могла она объяснить ему свой страх, свою неопытность? Что невозможно в один миг отбросить все, чему Александрину учили всю ее жизнь. Он стал бы тогда над ней смеяться, начал бы называть ее ханжой и лицемеркой, продуктом аристократического воспитания. Ну что же, возможно, все это так и есть. Она просто не может пойти на этот шаг, она боится.

– Прошу вас... – Алекс хотелось увидеть его лицо. – Я вас даже не знаю. Я боюсь, – призналась она тихо-тихо.

Дрейк опустил ее на пол, пытаясь восстановить дыхание. Его снова растрогала искренность, прозвучавшая в словах Александрины. Однако он не мог найти объяснений ее внезапному резкому отпору. Если только не...

– Почему? – спросил Дрейк. – Это из-за того, что мы с вами не одного круга?

– Нет-нет! – Ее голос дрожал от сильных эмоций. – Я сказала вам, что не могу... Я никогда раньше... – Она не договорила.

Проклятие! Почему он ей поверил? Несмотря на его твердое убеждение в том, что все женщины коварны и вероломны, что-то все-таки заставило его поверить в искренность этой женщины. Что в ней есть такого, что нашло живой отклик в сокровенных уголках его сердца, о существовании которых Дрейк раньше даже и не подозревал?

Черт бы побрал эту вздорную женщину!

Дрейк так резко опустил Александрину на пол, что она чуть не упала. Не проронив ни слова, он подошел к столу, схватил одежду и стал одеваться.

Алекс на время потеряла дар речи. Она слышала, как он метался по каюте. Что Дрейк думает сейчас о ней? Что чувствует?

– Дрейк! – Его имя слетело у нее с губ так естественно, как будто она всю жизнь его произносила. Алекс не знала, какой эффект произвело это ее восклицание на его пульсирующее от нереализованной страсти тело.

– Что?

– Что вы делаете?

Дрейк сунул ноги в ботинки, затем встал и прошел через комнату.

– Я ухожу, – небрежно бросил он ей. – Ваше желание исполнилось, принцесса. Каюта теперь ваша! – Он отворил дверь, впустив в комнату полоску света.

В этот момент Александрине показалось, что Дрейк просто взбешен. Стиснув зубы, он пристально смотрел на нее гневно сверкающими глазами.

– Я не понимаю. – Она смотрела на него, ожидая, что он разъяснит ей свои слова. Даже небрежно одетый, небритый, со взъерошенными волосами, Дрейк казался ей самым красивым и неотразимым мужчиной, которого она когда-либо видела за всю свою жизнь.

Он глубоко и судорожно вздохнул. Даже при тусклом свете Дрейк мог различить нежные изгибы ее тела, такого желанного. Ее коричнево-желтые волосы растрепались, а губы распухли от поцелуев. Она была просто очаровательна! Если он сию же минуту не уйдет, он больше не выдержит, подойдет к Алекс, отнесет на постель и будет любить ее так, как никто никогда не любил. И пошлет к чертям все ее возражения и протесты.

– Каюта ваша. До окончания нашей поездки я буду жить вместе со Смитти в его каюте. – Дрейк замолчал. Он хотел ее и ненавидел себя за это. – Спокойной ночи, принцесса.

И вышел, хлопнув дверью.

Алекс оцепенела, ощущая холод и одиночество. Теперь она будет обитать в каюте одна. Как раз этого она и хотела. Ее желание исполнилось.

Александрина ждала, когда же отчаяние отпустит ее. Она ждала облегчения.

Но на душе почему-то было так тоскливо!

Алекс выглянула на палубу и увидела паруса, высоко взмывавшие в предрассветное небо. После аппетитного завтрака она была готова исследовать корабль.