Я не верил своим ушам! Неужели получилось? Я уже представлял, как эксперт в лаборатории присвистнет, разглядывая содержимое ампулы в микроскоп, как сдохнут одна за другой подопытные мышки, с каким виноватым смущением будет смотреть чернобровый юнец, выпуская меня на свободу, а я пожму его руку и скажу пафосно что-нибудь типа: «Спасибо за бдительность, офицер!».

Я нервно вздрагивал от каждого звонка, но все они были не по существу. Очередной звонок, очередная дежурная фраза дежурного:

— Пять-один на связи. И что? Как нет?! Я сам видел, как этот тип садился в автобус! Может быть. Понятно. Спасибо.

Полицейский медленно опустил трубку и посмотрел на меня.

— Вышел твой террорист, еще на первой остановке. А ты говоришь, в Москву, в Москву! Все, моя совесть чиста.

Конечно, этого следовало ожидать! Со стоном я рухнул на койку. Демон замел следы, ушел с крючка. Все предусмотрел! Теперь доберется до Москвы каким-нибудь иным способ, и финито ля комедия!

Чернобрового парня сменил другой дежурный. Он включил телевизор и уставился в экран. Экран был таким большим, что все было видно даже из клетки. Шел футбол, шумели трибуны. Мой сосед периодически выходил из транса, произносил: «Грядет конец света» — и снова уходил в прострацию. Пару раз приносили еду, точнее нечто гадкого вида и цвета, что здесь употребляют в пищу. Кстати, на вкус эта коричнево-зеленая кашица напоминала арахисовое масло и оказалась вполне пригодной для употребления в пищу.

Я уже смирился с тем, что предотвратить катастрофу не удастся. И даже прочувствовал как тяжело Богу: дает он сигналы людям, предупреждает, учит, предостерегает, а они не слышат, не верят, смеются, а потом на тебе — беда. Получите, распишитесь.

Так и прошел этот дурацкий день. Я заснул в надежде проснуться в своем мире, но проснувшись, был жестоко разочарован. Звон посуды возвестил о приближении сотрудника, отвечающего за кормление задержанных. Он буквально влетел в дежурку вместе со столом на колесиках и гремящими кастрюлями.

— Врубай телек, — закричал он, расталкивая сонного дежурного, сам же схватил пульт и нервно тыкнул несколько раз кнопку включения.

На огромном экране появилась взволнованная дикторша.

— … В Москве и Московской области продолжает стремительно распространяться заболевание неизвестной этимологии… Введен строгий карантин, задействованы все медицинские службы, сотрудники МЧС, полиция… В срочном порядке проводятся исследования, направленные на выявление возбудителя и установление методов лечения… Болезнь имеет характерные симптомы: нарушение работы нервной системы, агрессия, психозы, потеря самоконтроля и помутнение сознание.

Так, кажется, началось…

На экране появились кадры из фильма ужасов. Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что это реальность. Люди бегали по улицам, круша все вокруг, бились головами об стены, дрались, набрасывались друг на друга. Показали мужчину с жутким безумным лицом, который с разбегу ударил ногой в спину прохожего, и когда тот упал, начал жестоко его избивать. Камера приблизила лицо до смерти напуганной девчонки, которая с визгом убегала от озверевшей матери. Орали сирены, звенели разбитые стекла, скрежетали тормоза машин. Что-то горело, что-то взрывалось. Отряд полицейских, заслоняясь щитами, пытался утихомирить обезумевшую толпу. Но вдруг их ряды нарушились, и они стали избивать друг друга, при этом на лицах читалась дикая ярость.

— Матерь Божья! — выдохнул дежурный, вскочил с кушетки и куда-то помчался. «Кормилец» бросил столик с едой около клетки и кинулся за дежурным.

— Грядет конец света! — торжественно изрек мой сосед.

— Заткнулся бы ты, приятель. Это уже не актуально — конец света наступил, — не выдержал я. Но он продолжал, словно ничего не слышал.

— Брат поднимется на брата, сын на отца…

С улицы доносились крики. За дверью дежурки тоже шумели. Сотрудники полиции забыли выключить телевизор, и мы с чудоковатым прорицателем смотрели экстренные репортажи один страшнее другого. Казалось, что началась война. Города один за другим превращались в кровавые бойни. Вырвавшееся из под контроля пламя тянуло к небу пульсирующие кулаки. Дым черной портьерой навис над сценой, на которой разыгрывалось чудовищное действо — гибель человечества. Толпы психопатов разбредались по окрестностям городов. Словно обезумевшее от нападения львов стадо антилоп, люди бежали по дорогам, убивали друг друга, калечили себя.

Не могу не признать, что испытывал даже некоторое злорадство, представляя лица задержавших меня полицейских, побелевшие от ужаса и раскаяния. Если конечно, им хватило ума связать эпидемию с моими словами и маленьким пузырьком с этикеткой «Раствор для линз».

В коридоре началась стрельба. Несколько пуль прошили дверь дежурки.

Я мечтал оказаться дома и жалел, что не владею четким механизмом перемещения. Например, хлопнул в ладоши три раза — и уже в другой реальности. Я пытался медитировать, в мельчайших деталях представлял интерьер своей квартиры, лица родных и знакомых. Но ничего не менялось. Холодный липкий страх все больше наполнял душу. А что если я тут так и останусь, застряну в этой долбанной параллели? Что если так же как все заражусь и превращусь в буйно помешанного? А если меня убьют? Что если меня убьют?!

Неожиданно трансляция прекратилась, в телевизоре появилась какая-то черно-белая рябь. На улице и за дверью тоже все стихло. Неужели это конец? Но вот, в наступившей неестественной тишине раздались неторопливые шаги. Дверь дежурки заскрипела и начала медленно открываться. Сердце ушло в пятки от страха. Я даже не заметил, что вцепился в плечо прорицателя.

В комнату вошел дежурный, он шел медленно, низко опустив голову. Вся форма была залита кровью.

— Что с вами? Вы ранены? — спросил я.

Он резко остановился и повернулся к нам. Лучше бы я молчал. Все его лицо было в крови, глаза совершенно дикие, выпученные, рот перекошен. Он схватился за металлические прутья и начал трясти клетку, рыча, фыркая и истекая слюной.

Прорицатель затрясся от страха, начал метаться по клетке, что еще больше раззадорило обезумевшего дежурного. Он умудрился схватить моего соседа за воротник, притянул к решетке и с отвратительным хрустящим звуком впился зубами в его шею. Чавкая, рыча, безумец вгрызался все глубже и глубже. Я считал, что фонтаны крови из сонной артерии — это киношный спецэффект, но вымысел, оказалось, не так далек от реальности. Струя крови хлестала из шеи несчастного прорицателя, заливая все вокруг.

Я просунул руку между прутьями, кончиками пальцев подцепил ложку на передвижном столе и что было силы воткнул ее в глаз дежурного.

Я никогда не убивал человека, я и дрался-то только в детстве. От упругого сопротивления чужой плоти, от вида торчащей из глазного яблока ложки меня чуть не вырвало.

Дежурный замычал, отпустил прорицателя, попятился назад, нелепо