– А остальные?

– Нельзя сказать, что они разделяли ее гордость… Лиза, например, требовала, чтобы Оксана поменьше болтала при ней об этом – она не хотела знать. Но они все принимали это… Для них Оксана не стала хуже после того случая. А я поняла, что больше не могу!

Это было важно для следствия – но не слишком. Оксана Миртова перебежала дорогу преступникам, когда выступила против них на суде. Только вряд ли это имеет отношение к случившемуся. Даже если остались те, кто хотел ей отомстить, они не пошли бы на такие меры.

Так что пришло время для основной версии.

– Вернемся к Елене Чайкиной. Что вы можете сказать о ней?

Майя не знала, что именно Елену убийца выделил среди других жертв. По крайней мере, не должна была знать: в СМИ об этом не сообщалось. Теперь Ян внимательно наблюдал за ней, ведь если ей что-то известно, она вполне может оказаться соучастницей.

Но нет, о Елене она говорила куда спокойней, чем об Оксане Миртовой.

– Ленка всегда была свободной. Уж не знаю, как ей это удавалось, но она всю свою жизнь так построила, что ее ничто не сдерживало. Она не была богата, как Лиза, но мне Ленка всегда казалась счастливее… Она занималась любимым делом, не торчала в офисе, у нее все получалось – и она была всем довольна.

– Так уж и всем?

– Судя по вашему тону, вы что-то имеете в виду, но я никак не пойму, что, – раздраженно заметила Майя.

– Я говорил с Григорием Давыдовым.

– С Гришей? А он здесь при чем? Ну, то есть, я понимаю, как он связан с убийством… Но какое отношение он имеет к Ленке?

– По словам Давыдова, не все сферы жизни Елены Чайкиной можно было считать успешными. В отношениях с мужчинами ей, похоже, не везло.

Она знала. Яну было достаточно поймать ее взгляд, мимолетный и растерянный, чтобы понять: вот оно. Может, изначально Майя и не была настроена упоминать это, потому что речь шла о личной жизни ее подруги, о темном секрете, который способен очернить имя даже после смерти.

Но теперь уже Ян не оставил ей выбора. Если бы она попыталась юлить, она сама нарвалась бы на наказание.

– Начнем с того, что Гриша Давыдов видит все с мужской точки зрения, – медленно, словно взвешивая каждое слово, произнесла Майя. – С домостроевской, я бы сказала! Ему кажется: если у Ленки не было мужа и кучи чумазых детишек, коттеджа и золотого ретривера по кличке Барни, то она обязательно была несчастна. Полагаю, он и о сестре своей то же самое думал, но хоть держал при себе. А Ленке все это было не нужно! Она не мечтала ни о муже, ни о детях, она хотела сама выбирать, с кем жить и кого любить. Ей не нравилось, когда мужчины видели в ней свою собственность, и она не боялась их бросать.

– Это, я так понимаю, предыстория.

– А какая история вас интересует?

– Вы знаете, какая.

Майя молчала дольше, чем следовало бы. Она словно ждала возможности уйти, надеялась, что кто-то отвлечет Яна, и она ускользнет из кабинета все такой же неслышной тенью. Но спасения не было, следователь просто смотрел на нее, и этот взгляд давил сильнее любого крика.

Ян знал, что она не выдержит, и не ошибся. Майя вышла на историю о маньяке безо всяких вопросов, и она, как и следовало ожидать, знала куда больше, чем Григорий Давыдов.

Елену Чайкину действительно изнасиловали в лесу, когда она отправилась туда ради фотографий. Вот только это сделал не незнакомец – и фотографировала она далеко не красивые листочки.

Все это началось больше года назад. Елена пресытилась очередным любовником, ей хотелось чего-то нового, острого, экстремального. Такого, чего в ее жизни еще не было – а если учитывать, что застенчивостью она не отличалась, подобных развлечений оставалось немного. К тому же, она много работала, даже свободный график не спасал ее от значительной нагрузки. Елена вела несколько крупных рекламных проектов одновременно, у нее не было времени слоняться по барам и вечеринкам.

– А секса ей хотелось, – мрачно указала Майя, словно речь шла не о получении удовольствия, а о промывании желудка. – Ленка в этом плане была похожа на кошку: если ее кто вовремя не отымеет, она будет ходить и орать на всех подряд.

В конце концов Елена доверилась интернету и направилась сразу на форум «для взрослых». Ей хотелось найти мужчину не из пугливых, готового к экспериментам, причем довольно жестким. Там она и познакомилась с тем самым «маньяком».

Она рассказывала подругам не все, но достаточно, чтобы Майя поняла: фантазии этого человека оказались слишком опасными даже для Елены. Они возбуждали ее – и пугали. Это на словах легко было рассказывать, как она мечтает смешать наслаждение с болью. Слова безвредны, они сами ничего не значат, ничем не угрожают. Поэтому Елена провоцировала своего собеседника, отсылала ему интимные фотографии, но никак не могла решиться на настоящую встречу.

– Она боялась его? – уточнил Ян.

– И да, и нет. Она видела, что этот тип хочет больше, чем она. Он был из тех, кому в кайф душить партнершу, – сухо ответила Майя. – Избивать, щипать, иголками тыкать… Общий принцип понятен. Его возбуждали синяки или даже немного крови. Но он никогда не говорил о смерти или причинении серьезного вреда. Ленка считала, что он вполне адекватный.

– Он посылал ей свои фото?

– Не лица, если вы об этом.

– Я обо всем.

– Обо всем… Посылал ей такие же фото, как она ему. Лиц друг друга они не видели, все остальное знали. Ленка никогда не показывала нам эти фотки, но ей мужик нравился, она бы не стала лгать. Он был подтянутый, чистоплотный, следил за собой… Короче, она все маялась и не знала, как быть. Того изнасилования, о котором говорит Гриша, не было бы, если бы она этого тайно не хотела.

– То есть, это было не изнасилование?

– Изнасилование. Сложно, да? А у Ленки по жизни ничего просто не было! Она сомневалась, сомневалась, да и решила: пусть выбор сделает он. Пусть решит за них обоих! Она была готова к тому, что он нападет на нее. Но это, знаете, контролируемое изнасилование… Она знала, что ее насильник не будет жирным вонючим уродом, она уже была с ним знакома.

– Фотографии в интернете ничего не доказывают, – заметил Ян.

– Поверьте мне, Ленка умела проводить такие проверки!

– Ясно… Так значит, она назначила ему встречу в том лесу?

– Это было бы слишком просто для Ленки. Нет, это действительно было изнасилование, если рассматривать изнасилование как секс, на который женщина на словах не соглашалась. Но для нее это не было совсем уж неожиданностью. Она накануне рассказала ему, куда едет, во сколько, будут ли там другие люди. Она дала ему достаточно данных, чтобы он ее нашел. Он, думаю, воспринял это как позволение.

– А фотографии?

– Фотографировала она не матушку-природу, а себя, делала снимки, которые позже собиралась послать ему. Так что, когда он нашел ее, ему не пришлось ее даже раздевать, она там уже в одном белье перед фотоаппаратом оказалась. Ленка-то повопила свое «Нет, не надо», но нам она сказала… Сказала, что ей понравилось.