– Я не верю, – буркнул он себе под нос.

– Ты просто идеал юных мечтательниц, настоящий герой-разбойник, сошедший со страниц готического романа, чтобы какая-нибудь девица поместила тебя в свой альбом.

– Что за бредовые мысли тебя одолевают сегодня, мой друг? Ты что, читаешь роман в трех частях, который публикует какая-нибудь дешевая газетенка? Или уже одолел все три части? – недоверчиво спросил Люк.

– Ни то ни другое. А ты, похоже, ни о чем не догадываешься, верно?

– О чем я не догадываюсь?

– О том, что твои длинные темные кудри, задумчиво сдвинутые брови и неприступный вид способны с первого взгляда свести с ума дебютанток, как только они заметят твое появление в бальном зале. В тот момент, когда ты появишься в каком-нибудь лондонском собрании, свирепо глядя на каждого храброго юношу, который решится пригласить на танец твою Ив, все юные прелестницы разом не попадают в обморок только потому, что им просто не хватит места.

Люк почувствовал, что бледнеет от одной мысли об этом, поэтому неудивительно, что Том засмеялся.

– В самом деле? – глухо спросил Люк. – Мне столько лет, что я гожусь им в отцы.

– Как и все эти мрачные задумчивые разбойники из готических романов, которые они глотают пачками. Кто знает, на какой полет фантазии способны в своих мечтаниях эти глупые девчонки. Но если ты появишься в Лондоне без виконтессы, то тут же станешь главным объектом притяжения для них и их амбициозных мамаш.

– Я не намерен озадачивать себя выбором новой жены, пока не выдам замуж Ив.

– Оставь Ив в покое. Она сама найдет себе мужа, когда будет к этому готова. Ты просто обязан это сделать, учитывая сколько лет она была вынуждена жить рядом с таким отшельником.

Люк покачал головой. Неужели Мантень прав? Он не находил особой привлекательности ни в своем хмуром лице, ни в черных волосах, которые носил слишком длинными только потому, что у него не хватало терпения выносить частые визиты парикмахера и суетливые старания нового камердинера приодеть и приукрасить его. Что касается его черт, то он был рад, что Ив не унаследовала фамильного римского носа Уинтерли, а одобрительные взгляды, которые бросали на него женщины, приписывал своему титулу и обширным земельным владениям.

– Я не собираюсь навязывать Ив мачеху вроде моей, – передернувшись, сказал он.

– Все в твоих руках, – ответил Том, пожимая плечами.

– Что это значит, тайный сговор с целью женить меня?

– Для этого нужна как минимум еще одна персона, милорд. А я не сваха.

– Значит, вы с Виржинией и моей дорогой Ив еще никого не присмотрели?

– Мы ни о чем не сговаривались, но невозможно, чтобы все мы ошибались.

– Нет, возможно. Втроем вы можете быть не правы втройне.

Том только поднял брови и бросил на Люка скептический взгляд, прежде чем спокойно плеснуть себе в бокал еще коньяка.

– Это Виржиния тебя надоумила? – недоверчиво спросил Люк.

– Уж не думаешь ли ты, что я сам не в состоянии увидеть то, чего не видишь ты? Если бы она не умерла, я бы своими руками задушил ту избалованную ведьму, на которой ты женился очертя голову. Она вышла за тебя, потому что питала какие-то надежды, потом отвергла тебя ради так называемой любви, как будто ты был виноват в том, что она родилась тщеславной, пустоголовой и взбалмошной.

– Я не должен был соглашаться жениться на ней, – пожав плечами, сказал Люк, с содроганием вспоминая длинную череду горьких лет, проведенных в браке. Осознав, что его бокал пуст, он направился к графину за коньяком.

– Твой отец и злобная мачеха – это они виноваты в том, что подтолкнули влюбленного глупца к скоропалительной женитьбе. Но теперь ты уже не мальчик, и тебе непременно нужна жена, мой друг. Хотя бы для того, чтобы избежать безжалостного преследования со стороны целой банды дурех, которые будут окружать тебя в Лондоне на каждом балу, когда Ив начнет выезжать.

– Разве это не тебе нужно проявлять озабоченность по вопросу о наследнике, раз уж ты последний из Бенбургов, тогда как у меня есть еще младший брат?

– Уверен, что Бенбурги могут и подождать, а вот Джеймса не стоит держать в неопределенности, кто он, твой наследник или запасной в команде Уинтерли, который вступит в игру, если «случится что-нибудь ужасное». Он скучает, беспокоится, возможно, чувствует себя не у дел, и кто знает, на что он может пойти у тебя за спиной.

– Ты прекрасно знаешь, что Джеймс никогда не откровенничает со мной, – ответил Люк и с горечью подумал о том, как это больно, когда собственный брат тебя ненавидит, даже если у тебя тоже есть причина ненавидеть его.

– Если бы в юности он был предоставлен самому себе, то ходил бы за тобой повсюду, как потерявшийся щенок.

Люк насмешливо фыркнул при мысли о том, что красивый искушенный Джеймс Уинтерли мог рабски следовать за кем бы то ни было, и уж тем более за старшим братом, которого презирал.

– Это яблоко точно не упадет далеко от яблони, – мрачно заметил он.

– И ты считаешь, что его жребий намного лучше твоего? – никак не унимался Том.

– Я считаю, что не стоит торопиться жалеть Джеймса, потому что его мать любит его и ненавидит меня.

– Смотри, как бы ни было поздно, – предупредил Том, глядя на Люка твердым взглядом, что заставило того задуматься, не знает ли его друг о темных и запутанных делах Джеймса больше, чем говорит. – Пойду побеспокою своего камердинера, раз до обеда есть еще час. Как знать, может, несмотря ни на что, нам удастся приятно и мирно провести этот вечер. – С этими словами Том спокойным шагом вышел из комнаты.

– Маловероятно, что под этой крышей нас ждет что-то подобное, – хмуро пробормотал Люк и, допив свой коньяк, отправился наверх.

Январские сумерки уже спустились на землю, когда Люк твердым шагом поднялся по изящной лестнице. Дойдя до своей спальни, он тут же приказал приготовить ванну и уже через несколько минут услышал, как принесли горячую воду. Не успел Люк расслабиться в ванне, как образы Хлои постепенно заполнили все его сознание.

Почему она? Почему именно Хлою Уитен он хотел каждый раз, когда видел ее? Она была очаровательной женщиной, несмотря на свои убогие платья и чепец, скрывавший волосы, но Люк встречал и других красавиц. Но вопреки его желанию, ни одна другая женщина на земле не могла одним своим недоверчивым взглядом ввергнуть его в состояние тщетного томления.

Если бы он так страстно желал ее только потому, что ему нужно было иметь в своей постели красивое женское тело, но Люк с болезненным отчаянием не хотел делать ее просто своей любовницей. В Хлое было что-то особенное, от чего он не мог избавиться даже после десяти лет тщетных стараний. Ему снова вспомнился тот роковой день, когда они впервые встретились: он заметил ее в лесу неподалеку от дома, когда она играла со своей маленькой дочкой, и, остановившись поодаль, где она не могла его увидеть, просто стоял и смотрел.