на земле, где поддерживают партизан люди в селах и городах. Советский партизан воюет за правое дело, за освобождение своей родной земли и за освобождение человечества от гитлеровской нечисти! Что может быть благороднее этой великой исторической миссии! Принимайте в отряд только проверенных людей, чтобы они не подвели в походе, в бою. Добивайтесь, чтобы партизаны стреляли только в цель, а не в небо и не в лес «за молоком», чтобы не глушили толом рыбу, а берегли этот тол для немецких эшелонов. Мне кажется, что Балицкий прав. Трофейное оружие, другое снаряжение, взятое в бою у врага, надо делить между теми отрядами, которые добыли его в бою. Больше должен получать тот отряд, который не отсиживается в лесу, а рвется в бой!..

— Правильно, товарищ Строкач!

— Правильно! — раздались одобрительные возгласы командиров.

Фашистское командование знало о пребывании в партизанских отрядах секретаря ЦК КП(б)У Коротченко и начальника УШПД генерала Строкача. Знали они и о самолетах, приземлявшихся на партизанские площадки с грузами и людьми. Знали и потому начали большую карательную экспедицию.

Строкач торопился. Надо побыстрее отправить из партизанской зоны соединения и отряды на боевую работу в районы железнодорожных узлов, в рейды. Он хотел еще полететь на левый берег Днепра к черниговским и киевским партизанам, которые должны помочь Красной Армии в битвах за переправы на Десне и Днепре. Украинский штаб на июнь 1943 года имел радиосвязь со 116 отрядами, со множеством разведывательных и диверсионных групп партизан-парашютистов. Во многих оккупированных областях Украины появились областные партизанские штабы, объединившие десятки отрядов. Их деятельность тоже должна быть направлена на борьбу с вражескими эшелонами, на срыв перевозок фашистских войск и техники к линии фронта… Строкачу хотелось сделать как можно больше.

Коротченко и Строкач снова прибыли в лагерь ковпаковцев. Партизаны собирались в рейд.

Прощаясь, Ковпак обратился к Строкачу:

— Присылайте нам самолеты. Патрончиков нам, патрончиков побольше…

— Сбросим. Лишь бы была четкая радиосвязь, — ответил Строкач. — Берегите себя, Сидор Артемович. И еще… — он достал из полевой сумки толстую тетрадь и прочитал: — «Товарищу Ковпаку Сидору Артемовичу.

В память посещения Вашего партизанского соединения оставляю Вам настоящую тетрадь для ведения личного дневника предстоящего рейда 1943 года.

Надеюсь, что дневник будет богат славными боевыми подвигами партизанских отрядов и отдельных командиров и бойцов, которые в будущем войдут в историю.

В дневнике прошу отражать лично отданные Вами распоряжения, личные впечатления и все то, что будет ценно в дальнейшем для истории партизанского движения.

Записывайте ежедневно о всем пережитом как лично Вами, так и всем Вашим соединением.

Желаю успеха!

Ваш Т. Строкач.

12 июня 1943 года»[1].

— Спасибо, Тимофей Амвросиевич! — принял подарок Ковпак. — Постараюсь записывать. Наши люди и рейды стоят того, чтобы о них написать. Верно же, комиссар? — обратился он к Рудневу. — Семен Васильевич тоже ведет дневник…

— Да. Я перед выходом в дальние края хотел вам, товарищ Строкач, показать кое-что из написанного за последнее время. Кто его знает, возможно, больше мы и не встретимся. Мне же с вами хочется быть откровенным, — сказал Руднев задумчиво, перелистывая тетрадь. — Вот я записал 4 июня, за день до вашего прилета к партизанам…

Генерал Руднев подал тетрадь Строкачу.

«Стоим на месте. Погода исключительная. Место стоянки — лиственный лес. Место сухое, хорошее, пастбище для скота — хорошее. Метров двести — река У борть. Бойцы целый день купаются, греются на солнце, чинят сапоги, белье стирают — одним словом, приводят себя в порядок, готовятся к трудовому и сложному походу. Даже я не выдержал и погрел свои старые кости на солнце.

Днем прошел по всем ротам, поговорил с бойцами. Сегодня должен улететь в Москву тов. Вершигора по вызову. Неприятную получил радиограмму от тов. Строкача. «Долго ли будете стоять у Сабурова и скоро ли выступите в рейд?» Сабуров стоит шесть месяцев, а мы только пришли после 11-дневных боев.

Форсировали Припять. Бойцы устали и требуют отдыха, а Строкач набрался нахальства спрашивать, долго ли будете стоять?..»

— Хорошо, прямо-таки художественно вы пишете, Семен Васильевич, — сказал Строкач, пробегая глазами еще раз слова «Строкач набрался нахальства спрашивать…» Полистал дальше странички дневника. Подробно описан бой 18 мая 1943 года во время форсирования Припяти, когда соединение вышло из кольца между Днепром и Припятью, разгромив полицейский батальон и нанеся поражения немецкой пехотной дивизии и танковому полку. Руднев писал о гибели командира 4-й роты Пети Горбовцева и самого старого бойца в соединении Григория Юника. «Слава вам, партизаны, герои! Вечная память — погибшим!..» Вот еще фраза: «Наши люди — они лучше золота»…

— Вы настоящий комиссар, Семен Васильевич, — сказал Строкач, просматривая тетрадь Руднева. — Вы любите своих бойцов. В этом ключ ваших побед, в том числе и 18 мая на Припяти. Что же касается резких выражений в мой адрес, то я не обижаюсь. Для УШПД главное, чтобы отряды были в боевых рейдах, в работе. Засиживание на одном месте, да еще в партизанской зоне, — это та же немцебоязнь! Не думайте, что подобные телеграммы я посылал только вам. А ваши записки непременно войдут в историю партизанского движения на Украине. Когда-то им цены не будет….

— Вы думаете? — спросил Руднев.

— Уверен в этом… О! — удивился Строкач. — Да вы успели записать и события дня сегодняшнего!

И Строкач прочел: «Путь далекий, тяжелый, но путь очень важный. Утром много говорили лично с тов. Строкачем по вопросу задач соединения и по ряду личных вопросов, касающихся судьбы семьи. Идем далеко, что будет с нами — неизвестно. Строкач интересовался прошлым отряда. Как я работаю с Ковпаком и т. д. Во время беседы дал очень много ценных советов в дальнейшей работе, а самое главное — беречь отряд, беречь людей.

…Познакомился с тов. Строкачем — он произвел на меня чрезвычайно приятное впечатление, прекрасный человек. В конце беседы он подарил мне маленькие часики, которые я попросил передать жене, так как они совершенно мне не нужны. Днем говорили вместе с тов. Коротченко, Строкачем и Ковпаком по ряду вопросов, задач, стоящих перед соединением в последующей работе и т. д…»

— Спасибо за все, дорогой Семен Васильевич! — поблагодарил Строкач, отдав Рудневу тетрадь.

Прибывшая на проводы группа ЦК КП(б)У и УШПД прощалась с командованием соединения. Ковпак еще раз попросил:

— Смотрите, товарищ Строкач, сбрасывайте, нам побольше патрончиков. Хвост за собой большой тащить не станем! — намекнул он на обоз.

— Сбросим вам и Винницкому соединению, которое будет идти некоторое время параллельно с вами. За сорокапятимиллиметровую пушку, что отдали вы Федорову, сбросим вам шесть полуавтоматических ПТР и десять тысяч патронов.