ли из-за отсутствия электричества, то ли из-за погоды, на улицах не было ни души.

— Может позвонить родителям, чтобы забрали? — уже отдаляясь от бассейна, сказал Егор другу.

— Позвони сам, у меня села батарейка, — ответил Максим.

— Макс, ты же знаешь, что мой телефон не работает на морозе.

— Ну, тогда попремся теперь пешком, — угрюмо сказал Максим, — зато с твоим крутым телефоном! Говорил же, покупай нормальную марку, только понты одни.

— Да, зато ты с «нормальной маркой» сейчас идешь и уже всех обзвонил, включая службу спасения, — сквозь смех выдавил Егор.

— Я не виноват, что выключили чертов свет. Если у тебя нет других вариантов, то иди и молчи, а то надует — не вылечат, будешь за собой санки летом катать.

Ребята посмеялись и пошли дальше. Из-за сильного снега приходилось идти практически на ощупь. Спасало, пожалуй, лишь безупречное знание дороги. Пойди любой другой на такую прогулку — непременно уже во что-нибудь бы врезался, так как дорогу видно было ужасно. Даже свет луны едва пробивался сквозь «снеговые тучи».

— Как назло, бассейн на другом конце города, — пробормотал сквозь шарф другу и одновременно в пустоту Егор. В ответ последовало лишь задумчивое молчание.

Обычно дорогу от бассейна до дома приятели проводили в беседе, и она не занимала более тридцати минут. Жили они по соседству, поэтому, где бы друзья не находились — им всегда было по пути. Но сегодня путь осложняли сумасшедшие сугробы, из-за которых приходилось идти гораздо медленнее.

— Слушай, может нам стоило дождаться родителей возле бассейна? — спустя какое-то время вновь заговорил Егор. — Глядишь, они бы додумались, что на улице немного холодно и совсем чуть-чуть нет света?

— Гора, а ты мог додуматься до этого раньше, а не когда мы прошли половину пути? — это раз. Не факт, что мы бы там не прождали их до посинения — это два. И ты видишь хоть одну машину? По-моему, с таким снегом, нас можно встретить только на тракторе — это три.

На дорогах вовсе не было никакого транспорта. Это могло бы показаться странным и одновременно совершенно логичным, ведь был сильный снегопад, и не каждый захотел бы застрять в каком-нибудь сугробе. Но, с другой стороны, как-то же люди должны возвращаться с работы, или еще откуда-нибудь?

Погода и отсутствие электричества создавали с городом эффект миража. Казалось, если коснуться забора или стены дома рукой, то погрузишься в серую дымку, и так и не ощутишь их на ощупь. Возможно, виной этому являлась причудливая игра света, исходящая от луны и едва отражаемая в хрустальных снежных барханах. И все же, даже для такого маленького и тихого городка было слишком спокойно. Все вокруг оцепенело и замерло в безмолвном ожидании. Живыми оставались только свистящий ветер и падающий повсюду снег.

Тем временем юноши уже практически дошли до домов. Осталось только пройти городской парк и выйти на улицу, на которой они жили. Зайдя в парк, Егор неожиданно остановился и уставился в темную даль.

— Ты чего встал? — с недовольным любопытством спросил Максим. — Пошли дальше.

— Макс, я, кажется, видел кого-то. Вон там, за качелями, — почти шепотом сказал Егор.

— И чего? Мало ли кто там шастает. Ты что, не знаешь наш парк и эту площадку? Там вечно по вечерам кто-то тусуется.

— Просто в темноте та фигура мне показалась странной.

— Какой? Так и скажи, что обмочил трусы и боишься темноты, — с усмешкой прогоготал Максим. — Погнали. Если что, я прикрою твой зад.

— Да пошел ты, — сердито ответил Егор.

Все сильнее завывал ветер и бил в лицо мокрый снег. Ситуация стала похожа на квест выживания. Проходя мимо игровой площадки, ребята так никого и не заметили, хотя Егор утверждал, что отчетливо видел чей-то силуэт. Максим не упустил шанса еще раз подшутить над другом.

Возле ворот, выводящих из парка, Егор вдруг почувствовал, что ему будто перекрыли кислород. Упав на землю, он старался прокричать о помощи, но выходил лишь сиплый стон. Он задыхался, а в его глазах застыл страх.

— Егор, Егор, что с тобой? — тут же подлетел к нему испуганный Макс, — Гора, дыши! Да ты чего? Что случилось?!

На глазах Егора выступили слезы. Он никогда не видел вечно уверенного в себе Макса настолько напуганным, но сам не понимал, что произошло и не мог ничего ответить другу.

Все случилось в считанные секунды. Тело юноши словно парализовало. Егор потерял сознание и, кажется, уже не дышал. Последнее, что он слышал сквозь темноту — это пронзительный крик друга.

* * *

Позже появился яркий свет. Он был настолько сильным, что слепил глаза. Пространство было залито белым цветом. Тишина сгущалась в едва различимые шорохи, которые постепенно нарастали, словно кто-то крутил тумблер громкости и смешивалась с тонким пронзительным свистом. После белый свет расселся, и сквозь него стали различимы пять ярких желтых огней. Шум нарастал, и где-то вдали послышалось слово «разряд».

Очнулся Егор в больничной палате. Рядом были родители. Открыв глаза, он увидел лицо мамы, выражавшее грусть и счастье одновременно. На ее щеках блестели слезы, в которых отражался теплый дневной свет.

— Господи, сыночек, — сквозь всхлипывание обратилась к нему мама, — слава Богу, что ты с нами! Слава Богу! Господи, родной, мы так напугались. Мы думали, что больше не увидим твоих ясных глаз.

— Мама, что… что произошло? — все еще отходя ото сна, или чего-то другого, сказал Егор хриплым голосом.

В его горле было сухо, словно он не пил целый год. Тело ломило, и по-прежнему было тяжело пошевелиться.

— Ты что же, ничего не помнишь? — тихо спросил отец.

— Ну, шли с Максом домой, и все… потом…

— Куда шли? Когда? — с недоумением остановила его мама.

— После тренировки, ну… После тренировки мы пошли домой. Еще снег шел. И мне стало плохо. А где Макс? Это он меня спас?

Несколько секунд в палате стояла тишина. На глазах матери вновь выступили слезы. Она тихо начала:

— Егор, вчера в бассейне тебя и еще нескольких ребят сильно ударило током, включая Макса.

Далее снова прозвучала пауза. Мать