Ее глаза были широко распахнуты; губы слегка приоткрылись, втягивая тонкую струйку воздуха. Эмили чувствовала, как воздух проходит через ее горло и наполняет грудь.

— Я тебе не противен, нет?

— О нет! Нет! — выпалила она в ответ.

И это было правдой, Сеп не был ей противен, он даже очень нравился ей. Но выйти за него замуж, ложиться с ним в постель, хотела ли она этого? Девушка не знала. Эмили не думала, что хочет этого, но все же когда-то ей придется выйти замуж. А за кого она выйдет замуж? За кого-то с их улицы, чтобы жить впроголодь, как Пег Уотсон, или Мэри Николс, или Ханна Тредджилл. Ходить по понедельникам в ломбард, закладывать вещи и выкупать их по пятницам. А если она выйдет замуж за человека, подобного мужу Ханны Тредджилл, то ее периодически будут бить до синяков.

— Тебе нравится дом?

— О да, да, конечно, Сеп, мне нравится дом. Я люблю его.

— Хорошо, девочка, он твой только поэтому. Я буду хорошо с тобой обращаться, Эмили. — Сеп крепко держал в своих руках ее сцепленные руки. — Не нужно ожидать от меня чего-то плохого. — Он говорил так, будто читал ее мысли. — Ты будешь делать все по-своему, я обещаю тебе. Более того, когда все будет решено, ты сможешь забрать сюда Люси, я буду только рад. Да, ты сможешь, и я согласен нести ответственность за последствия того, что мы заберем ее у той женщины, а потом объясню все твоему отцу, когда встречусь с ним.

Где-то в глубине души Эмили чувствовала, что сейчас он поступает не совсем честно. Да и не только сейчас. Она догадалась о причине, по которой Сеп не разрешал раньше забрать Люси в дом. Он понимал, что если потребуется ее подтолкнуть к решению, то, что она не сделает ради себя, она сделает ради Люси. И Эмили его не винила; люди прибегают к всевозможным ухищрениям, когда им что-то нужно, а Сепу была нужна она. Это было видно по его глазам. Она заметила это выражение его глаз уже давно. Девушка почувствовала растущую жалость к этому человеку и желание порадовать его и возможность обезопасить себя и сестру до конца жизни. Неплохо иметь мужа, который постоянно работает, более того, неплохо обеспечен, - Сеп сообщил ей по секрету, что у него в банке была отложена небольшая сумма денег, помимо тех, что лежали в ящике. А главное, Эмили было очевидно, что если она выйдет за него замуж, то будет хозяйкой этого дома.

Сеп сказал, что подождет, когда ей исполнится семнадцать. До этого времени оставалось еще более восьми месяцев, а восемь месяцев - это большой срок. Скорее всего, через восемь месяцев она не будет возражать против замужества.

Руки девушки расслабились в его руках. Эмили улыбнулась ему и слабо кивнула, а в следующее мгновение она уже была в его объятиях, а его губы крепко прижались к ее губам. Таким был ее первый поцелуй.

Потом Сеп отодвинул Эмили на длину руки и весело рассмеялся, крутя головой и выкрикивая:

— Я не хотел быть грубым, девочка. Этого больше не случится, но... но я думал, что мне придется убеждать тебя. Я думал, что ты скажешь: «Большое спасибо, Сеп, но я хочу быть только вашей экономкой». О девочка, я чувствую себя счастливейшим человеком в мире. И вот еще что... — Он перешел на доверительный шепот. — Я хочу тебе что-то сказать. Возможно, что в этот понедельник я подарю тебе кое-что, что-то приятное и красивое!

— Правда? — Эмили заглянула ему в лицо. Оно блестело от испарины; его глаза горели. Все еще шепотом Сеп продолжил:

— Ты помнишь, что лежит там, в ящике? — Он махнул рукой в сторону передней комнаты. — Я продаю все это, чтобы купить одну-единственную вещь. — Но, — он похлопал ее ладонью по плечу, — подожди, пока не увидишь, девочка. Я ничего не скажу тебе об этой вещи, пусть это будет сюрпризом, только подожди; это потрясающе. Когда я сам впервые увидел ее, я подумал: «Ну, парень, нужно купить это Эмили в качестве свадебного подарка». Теперь ты ее получишь. И не надо ждать до свадьбы. Я подарю ее тебе сразу же, как получу.

— О Эмили. — Сеп нежно взял ее за плечи. — Я сделаю тебя счастливой, я обещаю тебе! Я понимаю, что ты, со своей внешностью, добротой и живостью, могла бы выйти замуж за любого. Но вот что я тебе скажу, Эмили. Никто во всем мире не думает о тебе так, как я, и никто не будет так заботиться о тебе, как я, и никто не будет тебя любить, как я! Что ты на это скажешь?

— Я знаю, Сеп, я знаю!

— И еще. Когда мы поженимся, я устрою такой праздник, какого они не видели со времени коронации. Праздник королевы Александры не выдержит никакого сравнения с тем, что я устрою в твою честь.

Эмили и не сомневалась в том, что Сеп устроит большой праздник, но почему же это не радовало ее сердце? Все, чего ей хотелось, это заплакать.

Он нежно сказал:

— Теперь иди спать, а то я съем тебя.

Девушка ушла и в своей комнате расплакалась. Зарывшись лицом в подушку, Эмили плакала так, как никогда раньше не плакала, но она сказала себе, что, возможно, это от счастья.

Это были странные выходные. С субботнего вечера ее положение в доме изменилось. Эмили полагала, что это из-за нового отношения к ней со стороны Сепа. Он вел себя по отношению к ней так, как вел бы себя юноша. Сеп старался обнять ее за талию, за плечи, а когда он что-то делал по дому, то делал это с большим рвением, даже когда таскал уголь или выносил золу во двор; он ходил по дому и говорил об изменениях, которые он собирался произвести. Он сказал, что от заднего двора было мало проку, что лучше увеличить моечную и сделать такой большой, чтобы ее можно было назвать кухней. Он даже поговаривал о том, чтобы перенести уборную в дом.

Но хотя Сеп и вел себя, как юноша, это не сделало его моложе.

В понедельник утром Эмили стирала белье, а когда развесила его на заднем дворе и увидела, как простыни бьются на ветру, она ощутила какое-то радостное чувство где-то в желудке.

Как всегда по понедельникам, обед состоял из холодных блюд, а когда он закончился, Сеп обнял Эмили и поцеловал. Он поцеловал ее очень осторожно, потому что прошлым вечером, когда он был очень порывист, она пыталась сопротивляться. У девушки были странные ощущения, когда Сеп целовал ее, но она думала, что со временем привыкнет к этому.

Когда Сеп снова ушел на работу, Эмили вымыла обеденную посуду и начала убирать в обеих спальнях, отдраивая все, начиная от окон и кончая полом. Девушка все еще занималась уборкой, когда в половине пятого пришла Люси.

Положив перед сестрой три толстых куска свежего хлеба, поставив масло и тарелку с холодным мясом и маринованными овощами, Эмили уселась за стол и стала маленькими глотками пить чай. Потом сказала:

— Посмотри на часы, уже почти вечер. — Не донеся чашку до рта, она внимательно посмотрела на Люси, осознав, что та была еще более тихой, чем обычно, и спросила: — Что случилось?

Люси проглотила хлеб, который был у нее во рту, а потом из ее глаз потекли слезы.

— Я... я больше не хочу туда возвращаться, Эмили, я не хочу туда возвращаться. Говорю тебе, я не хочу.