приносит, уносит, наводит порядок, встречает и провожает гостей. Заваривает чай, варит кофе, подает воду. Снует из кухоньки в комнату, а Матильде за ней.

– Сядь где-нибудь, мне нужно тут закончить, – говорит она со странным видом, как будто смотрит сквозь Матильде.

И сама садится. Матильде приносит ей стакан воды.

– Спасибо, зайка.

– Принесу теперь бабуле.

– Не надо, не надо, я сама.

– Ну можно я? Я хочу помочь.

– Нет, иди, посиди. – Мама гладит ее по голове. – Ох, дочка, когда же это кончится? Сколько нас еще будут убивать?

Матильде кажется, что мама маленькая, очень маленькая, и ей хочется ее пожалеть. И бабушку пожалеть, и тетю, которая застыла, будто камень, и всех, кто безутешно плачет вокруг.

– Мама, я помогу. Ты сиди, а я всем принесу воды и опять к тебе приду.

Матильде наливает гостям воды и возвращается к маме, которой нужно было отдохнуть. Вдвоем они сидят на скамеечке, ждут, пока закипит вода для чая, и смотрят на людей. Какая-то сеньора подходит к гробу и долго с ним разговаривает. Кладет руку на стекло и тихо плачет. Другие становятся рядом, как тетя Андреа, но через минуту-другую отходят. Людской поток обновляется. Кто-то дает Матильде стакан с чаем. Мама идет докупить молока и печенья. Бабушка протягивает кулек конфет.

* * *

Стемнело, Матильде клонит в сон. Она прикорнула на банкетке, а когда проснулась, то обнаружила, что кто-то укрыл ее пальто, а вокруг никого нет. Наверное, очень поздно.

– Отвезу ребенка домой, – говорит бабушка.

Матильде просится остаться, умоляет, но ее все равно забирают. Дома ей никак не уснуть. Бабушка ложится рядом и вполголоса поет: «Не спит моя крошка, с кроватки свесила ножки»[4]. Матильде, пользуясь случаем, задает накопившиеся вопросы. Почему убили крестного? Кто убил? Крестный что, был плохим? Папа умер? Маму тоже убьют? Когда-нибудь мы заживем спокойно, без этого всего? Бабушка не торопясь отвечает. Честно признаётся, что не знает, жив ли папа. Крестный был хороший человек. Убили его те же люди, что забрали папу. И она понятия не имеет, что будет дальше. Почти на рассвете Матильде засыпает в обнимку с бабушкой, представляя, как мама и крестный в детстве играли вместе.

* * *

Рано утром они снова отправляются на бдение и успевают как раз к тому моменту, когда гроб ставят в машину; кто-то накрыл его красным флагом. У бабушки Амалии подкашиваются ноги, ей помогают сесть рядом с водителем. Остальные смешиваются с толпой у дверей и твердым шагом устремляются за машиной, поют и кричат.

Матильде сперва немного стесняется, но потом слышит, как мама, тетя и бабушка выкрикивают сквозь рыдания: «Товарищ Диего Герреро!», и все отвечают: «Здесь!». И перестает стесняться. Тоже говорит: «Здесь!», сначала тихо, а потом все громче и громче, как будто хочет, чтобы крестный ее услышал.

К процессии присоединяются люди, они медленно бредут по обеим сторонам улицы. Перед катафалком двумя рядами идут несколько молодых людей в рубашках винного цвета. Они несут чилийский флаг и портрет крестного.

Странно видеть его лицо на стольких фотографиях, в руках у стольких людей. Странно слышать его имя в голосах стольких незнакомцев. Они идут и идут, народу все больше.

У Матильде болят ноги, она устала, они преодолели множество кварталов. С верхних этажей на процессию сыплется бумажный дождь. Впереди женщины выкладывают путь цветами. Матильде до сих пор не плакала, но из-за этих цветов ей становится так горько, что она плачет, плачет от накопившейся за эти дни печали. Мама поднимает ее на руки и спрашивает, не хочет ли она ехать в машине.

– Нет, нет, пожалуйста, я хочу здесь идти.

Какой-то парень предлагает маме понести Матильде.

– Спасибо вам.

Парень сажает ее на плечи, а мама держит за руку.

Наконец они добираются до огромных ворот, за которыми – какое-то здание и много статуй, довольно жутких.

– Это кладбище, – говорит бабушка.

Матильде передергивает. Она боится слова «кладбище», от него у нее случаются кошмары.

Гроб перетаскивают на тележку и идут дальше. У дверей здания их ждет еще одна толпа. Все вместе, скандируя, медленно движутся по узким аллеям. Тележку останавливают и ставят гроб в нишу в стене.

Устроили небольшой помост. На помост всходит бабушка Амалия, она вдруг очень постарела и съежилась. Рядом с ней Карлос берет микрофон и начинает: «Любимый сын…» У него срывается голос, но он все равно рассказывает, каким крестный был в детстве. Он долго говорит, ему аплодируют. «Единство, единство, единство!» – заканчивает он, и все заводят песню. Выступает какой-то юноша:

– Диего был золотым человеком, неисправимым романтиком, шутником и верным другом, другом на всю жизнь.

Люди на помосте сменяются. Вспоминают, что он был прилежным и остроумным, любил шоколад, одна девушка говорит, что он обожал дарить цветы и стихи. Боролся за то, чтобы мир стал лучше. Но ни единый человек не говорит, что крестный был террористом.

* * *

Первые дни без крестного странно. Бабушка все время плачет, тетя Андреа на несколько дней переехала к ним помогать, мама не хочет выходить из дому. Они по очереди навещают бабушку Амалию, которая не встает и отказывается есть.

* * *

Труднее всего ходить в школу и объяснять, почему ее несколько дней не было, выдумывать, будто ездила на море. И делать вид, что всё в порядке. Играть с Паулиной, собирать наклейки, бегать наперегонки во дворе, покупать сладости. Что бы она ни делала, у нее не проходит чувство пустоты.

С Аной, которая все время спрашивает, что случилось, играть тоже трудно. Мама разрешила сказать, что крестный попал под машину, но Матильде противно врать, так что она ничего и не рассказывает. Просто говорит, что у нее болит живот или она, кажется, простужается.

Постепенно Матильде привыкает к печали. Иногда она слышит, как на их улицу заезжает машина, и она бросается к дверям, но машина не останавливается. Иногда скрипит дверь, и ей кажется, вот сейчас войдет крестный с чем-нибудь вкусненьким. Или заскочит ее поцеловать, просто потому что был поблизости. Или сводит ее в кино. Но через минуту вспоминает, что этого больше никогда не будет, и тогда посреди груди у нее образуется как будто черная дыра. Она крепко-прекрепко обнимает Заботливого мишку. И через некоторое время успокаивается.

А вот мама не отходит от радио и подскакивает всякий раз, когда слышит: «Срочное сообщение».

– Выключи приемник, – говорит бабушка, – а то мы тут все с ума сойдем.

Глава 21

Прошло больше месяца, Матильде