Жанна чуть поворачивает голову и раздраженным жестом отводит от лица прилипшие черные пряди – видно, не один раз она слетала с доски в холодную реку. Я полностью поглощен происходящим, но все равно успеваю заметить, что чувак на флайборде подлетел к ней непозволительно быстро. Я открываю рот, но… Черт? Что тут скажешь? А главное, кому? И Жанна, и тем более этот пацан, находятся от нас на приличном расстоянии. Но у меня зудит… зудит за грудиной. И мое волнение не напрасно. Буквально в тот же миг горе-летчик все же не справляется с управлением, пикирует прямо на девчонку, и они вместе уходят под воду.

Жанна

Лерка замечает Илью первой. Бледнеет лицом. И бурчит, с опаской на меня косясь:

– Вот же кого я не думала сегодня увидеть.

– Тише ты! Не хватало, чтобы он услышал. Выставишь меня полной дурой, – цежу и улыбаюсь-улыбаюсь… Будто моя жизнь целиком на вайбе.

– Что случилось-то? – недоумевает Марго.

– Там этот мудак, – шипит в ответ Лера. Я чуть истерично смеюсь – называется, объяснила – так объяснила.

– Вообще-то моего бывшего зовут Илья. Но, видимо, из солидарности со мной, Лерка его переименовала.

– Не, ну, в принципе, правильно.Who not1? Мудак – он и в Африке мудак. Давай пятюню.

Эти две дурочки ударяют в ладошки и ржут. Я тоже, глядя на них, улыбаюсь. Улыбаюсь так широко, что кажется, еще немного, и маска беззаботности, которую я надела, едва увидев Илью, вот-вот пойдет уродливыми трещинами.

Он успел загореть. И без футболки выглядит как парень с обложки журнала. Мои пальцы дрожат. Мои пальцы помнят, как они скользили по его золотистой коже. Помнят выемки и уступы…

– И эту свою притащил.

– Да не пялься ты на них! Больно надо.

– Пикник у них, похоже, намечается. Хотя куда ей жрать, вот скажи мне?

Мы подходим к доскам. Марго берет свою и плавным движением руки указывает нам на две другие. Те довольно здоровые. Метра три, не меньше. Я думаю о том, как спустить эту бандуру на воду и как потом на ней удержаться. Думаю, что, наконец, остались в прошлом дожди. И что, может, теперь мне станет легче. Я думаю о чем угодно, лишь бы не думать о нем. Не о нем, да. И не о его новой девушке.

Мне кажется, взгляд Ильи выжигает узоры на моей скрытой гидрокостюмом коже. Но я даже не оборачиваюсь, чтобы узнать – смотрит ли он на меня в самом деле. Вдруг я опять себе что-то придумала?

– Да. Жрать ей точно не стоит. Большие задницы, конечно, в моде. Но…

– Прекратите! – смеюсь, делая вид, что мне и впрямь пипец как весело.

– Нет, ты послушай! Ведь должен же у мужика быть какой-то излюбленный типаж. Я права, Марго?

– А то.

– И вот скажи мне тогда, как он мог после тебя, тонкой-звонкой, переключиться на эту жируху?

– Она симпатичная, – пыхчу я, сталкивая доску на воду. Хоть и надувная, она весит не меньше десяти килограмм.

– Хотела бы я посмотреть, как она втискивала себя в этот Шанелевский костюмчик.

– Кто вообще выряжается в Шанель на пикник? – возмущается Лерка. А я стараюсь не обрасти комплексами. В моем гардеробе хоть и есть брендовые вещи, но сравнивать достаток моих родителей с доходом её – глупость. Да-да… Накануне я, как последняя мазохистка, гуглила, кто же такой этот Щербаков. А потом нашла и Инсту Арины…

– Те, у кого в гардеробе ничего другого нет, – пожимает плечами Марго и первая забирается на доску. – Кстати, это возвращает нас к вопросу номер один.

– Это какому же?

– Как он мог после Жанки переключиться на Щербачиху.

– Не улавливаю связи.

– Ну, как же? Мы выяснили, что она вообще не в его вкусе. Значит, трахать её Илюшу заставляет совсем другой интерес.

Я стараюсь не вздрогнуть на слове «трахать». Я стараюсь этого не представлять. Но черная ревность костлявой рукой рвет мою душу в клочья.

– Связи её папочки? – тянет Лерка, смерив Марго задумчивым взглядом. – Да, ты, наверное, права.

Не хочу продолжать этот разговор. Поэтому концентрируюсь на том, что делаю. Взобраться на доску – это одно. Устоять на ней – совсем другое. А ведь еще нужно грести.

– Думаю, тебе тоже стоит с кем-нибудь замутить, – выдает подруга и, высунув язык от усердия, опускает в воду весло. Кажется, мы находимся слишком близко друг от друга. Однако все мои попытки отплыть – тщетны. После очередного такого маневра мы обе оказываемся в воде. Рофлим, повалившись на доски, отфыркиваемся.

– Да ну тебя!

– Я серьезно!

– Если надумаешь с кем-то мутить, выбирай парня побогаче, – ухмыляется Марго. Мы с Леркой синхронно приподнимаем брови. Нам бы такое даже в голову не пришло. Выбирать мужика по толщине кошелька! Зачем? Абсурд какой-то. Мы же не эскортницы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– А что? – моргает Лерка, – Щербачиха твоего Илюху на своей БМВ катает. Значит, нам нужен парень, по крайней мере…

– С Мазератти? – Я опять смеюсь, хотя мне ни черта не весело. И даже мышцы лица болят от этого притворного смеха.

– Почему бы и нет? Пусть знает наших! Он же, наверное, думает, что ты по нему слезы льешь. А тут ты такая…

– На Мазератти! – захлебываюсь смехом и снова слетаю с доски. В рот и нос попадает вода. Глотку дерет. Мокрую голову обдает ветер и заставляет ежиться. С удивлением я замечаю, что мне это нравится. Устойчивость требует предельной концентрации, и мысли об Илье отходят на второй план. Вот бы еще эти дурочки прекратили мыть нам кости и вслух размышлять о том, как ему отомстить. А впрочем, я отплыла уже на достаточное расстояние. До меня доносятся лишь обрывки их разговора. И громкие взрывы смеха.