– Эй, Лапина! Ты куда это рванула?

– От вас подальше.

Я подставляю лицо солнцу и ветру. К черту все! Такой хороший день. Я не позволю его испортить! Слизываю воду с губ. В мерном плеске воды растворяется отчаяние, боль, ревность и прочие атрибуты моего дерьмового настроения. Вот бы удержать это чувство покоя в себе  навсегда…

В действительность меня возвращает странный рокот. Открываю глаза и вижу возле себя парня на флайборде. Меня несколько нервирует его близость. Я теряю концентрацию и только в последний момент удерживаюсь на доске.

– Тебе что, места мало? – ору я. Но вряд ли тот меня слышит, потому что за каким-то чертом еще ближе подлетает ко мне! А потом все происходит просто в одну секунду. Он срывается с высоты. И мы падаем. Висок обжигает боль. На некоторое время я, кажется, даже теряю сознание. Что было после – помню смутно. Кто-то помог мне выбраться на берег. Тот самый парень, или кто-то другой…

– Эй! Ты как? Крови дохренища!

Я дрожу. Ошалело смотрю по сторонам. Мы порядком отплыли, и до пляжа, где я бросила свои вещи, нужно еще пройти. Трясу головой. Но от этого только хуже. На мой гидрокостюм падают ярко-алые капли. И правда кровь – осознание приходит с задержкой.

Пока я пытаюсь собрать мозги в кучу, набегает народ.

– Ты совсем придурок?! Чуть ее не угробил!

– Да я и сам не пойму, как так вышло, бро…

– Нужно вызвать скорую!

– Нет… – сиплю я. – Все нормально.

– В каком месте нормально? Ты вся в кровищи! У кого-нибудь есть вода?

– Зачем?

– Рану нужно промыть. И осмотреть…

Я даже не знаю, кому принадлежат эти голоса. Где Лерка с Марго? И что мне делать дальше? Ну, ведь и впрямь я хрен дойду до пляжа. Ближе – яхт-клуб. Может, оттуда и вызвать такси? Не откажут, поди, эти буржуи в помощи простой смертной? А, впрочем, как я поеду? Так? В гидрокостюме? Нет. Нет! Надо как-то добраться до своих вещей. Там и деньги, и телефон, и ключи от квартиры.

– Вызывайте скорую! Её вон как трясет!

Кого? Обхватываю себя за плечи ладонями и понимаю, что трясет-то меня. Так серьезно трясет, что стучат зубы. Где-то в небе протяжно кричит птица. Я зачем-то запрокидываю голову к солнцу, яркий свет которого чайной ложкой выедает глаза. И почти в то же мгновение на меня набегает тень. Я медленно опускаю ресницы. И поднимаю их снова, лишь когда поверх моих рук на плечах, ложатся чужие руки.

– Эй… Жанна! Ты как?

То, что я вижу – настолько бредово, что в это даже не веришь. Он не может быть здесь. Таких совпадений не бывает. Я Моргаю. Но нет же… Нет! И тяжесть чужого касания на плечах, и требовательность взгляда…

– Иван Савельевич?

– Ну, раз узнала, значит, не все так плохо.

Не знаю, откуда появляется вода. Он льет мне на рану. Деловито ощупывает ту, щуря волчьи глаза, отчего в их уголках глубже проступают морщинки.

– Сейчас мы поедем в больничку. Ты как? Сможешь дойти до стоянки?

Я не считаю, что мне нужна врачебная помощь, о чем уже успела  сказать, но… Возразить Князеву почему-то не получается. Я каким-то шестым чувством понимаю, что мне не стоит даже пытаться. Если он что-то для себя решил, спорить бесполезно.

– Я в порядке. Но мне нужно переодеться.

– Жанка! Господи, ты меня до усрачки просто напугала, – доносится как сквозь вату голос Леры. – Где тот мудачина, что тебя сбил?

– Эй! Выбирай выражения! – бурчит какой-то парень в толпе. Видимо, тот самый мудачина. Эх, не завидую я ему. Хотя и себе не завидую тоже. Голова трещит просто нещадно.

– Да я тебе и не такое скажу! Я тебе сейчас глаз на жопу натяну, глядишь, зрение улучшится!

– Твоя подружка? – интересуется Князвев, и уголок его плотно сжатых губ чуть съезжает влево. Не знаю, почему, но мне трудно отвести от него взгляд. Он так близко, что я вижу поры на его коже. Частую белесую щетину и взявшийся коркой порез от бритвы.

– Подружка! Меня Лера зовут. А вы кто? – щурится Лерка и переводит взгляд на меня, мол, это тот, с фотографии? Я киваю. Лерка округляет глаза. И уже гораздо менее дерзко косится на Князева снова.

– Иван Савельич, я машину подогнал, – вмешивается в разговор еще один незнакомец. Здесь вообще собралась приличная толпа. Я как раз вкладываю пальцы в протянутую руку Князева, когда к ней присоединяется запыхавшийся Илья.

– Жанн! Ты как? Черт… Крови-то сколько!

Он хватает меня за подбородок и поворачивает голову так, чтобы было видно рану. И столько в его синем взгляде страха за меня. Столько ужаса, что я не знаю, чего мне хочется больше – утешить его или самой утешиться. В его руках. Я колеблюсь. Потом резко, так что темнее в глазах, отстраняюсь.

– Тебе-то какое дело? – замечаю холодно и иду куда-то, не разбирая дороги. Мне так плохо, что на какое-то время я забываю даже, что продолжаю на автомате сжимать руку Князева. Вспоминаю о нем, лишь когда он освобождается из моей хватки, чтобы открыть для меня дверь машины. Оказывается, это он меня вел, а не наоборот.

– Я испорчу вам салон, – замечаю растерянно и ежусь. Того и гляди зареву.

– Давай я сгоняю за нашими вещами? – предлагает Лерка, которая, пошла за нами. Ее восхищенный взгляд скользит по лакированному черному боку Князевского Гелендвагена. И задерживается на его руке, которой он заботливо меня придерживает.

Иван Савельевич артачится, но мне удается его убедить, что за десять-пятнадцать минут со мной ничего не случится. А вещи… Вещи ведь и впрямь нужно забрать. Не слишком охотно он со мной соглашается.

Лерку мы ждем в пафосном ресторане яхт-клуба. Князев отдает распоряжение принести мне плед и заказывает черный сладкий чай с лимоном. Он сам укутывает меня… Сам разливает кипяток. И от этой заботы… Не знаю. Мне почему-то становится хуже. Хочется взять его за руку и прижать ладонь к щеке. А еще мне ужасно стыдно за то, что ему приходится со мной возиться. Вот уже во второй раз. Я вообще не понимаю, зачем он это делает, если честно. Этот вопрос приходит в голову не только мне одной. Лерка озвучивает его первым делом, как только мы с ней уединяемся в шикарной раздевалке, чтобы переодеться. А я действительно не знаю, что ей ответить.

– Может быть, они были дружны с папой больше, чем я думала.

– Или он на тебя запал.

– С ума сошла? – устало вздыхаю я. И на время прислоняюсь головой к прохладной стене. Кровь уже не льет из меня фонтаном, но порез все же достаточно глубокий, а потому все еще сочится.

– А что, если я права? – не сдается Жанка. – Зачем бы ему над тобой кудахтать, как курица-наседка? Кстати, ты права. На фото он совсем не такой, как в жизни. У меня от него мурашки. Вот… посмотри.

– Фантазерка ты, Лера. Пойдем. Нужно с этим скорее заканчивать. Стыдно, что человек его уровня убивает на меня столько времени.