без завтрака. И время уже много, надо скоро выезжать.

Опешивший Гаранин отошел от меня и сел за стол. Вскоре на столе дымились две тарелки с жареной картошкой.

— Вот бы огурчиков соленых или селедочки, — мечтательно сказал он.

Я достала из кладовки маленькую баночку с коришончиками из маминых запасов.

— Ты волшебница! — восторженно ответил он, тут же открыв банку и засунув в рот огурец.

— Ешь уже, — хмыкнула я, — билеты на поезд я заказала на двоих на три часа утра. Сейчас отвлечем их и уедем на машине.

— А билеты зачем?

— А пусть на вокзале меня покараулят, им же интересно куда мы едем.

— И куда мы едем? — он приподнял бровь, закидывая в рот картошку.

— О! — я засунула в рот огурец, — едем мы с тобой на поезде в противоположную сторону от нашей цели. Так, я пока кое-что порешаю, а ты чаю сделай.

Я ушла в свою комнату.

— Светик, доброй ночи! — сказала я.

— Ты время видела? — раздался недовольный голос подруги.

— А тебе не все равно? На дежурстве ведь.

— И что тебе ночью понадобилось, неугомонная отпускница? — спросила Светка.

— Замятин совсем обнаглел, у моего подъезда рыжего своего оставил, следит за мной.

— У него что, совсем крышу сорвало? — моментально проснулась Светка.

— Откуда я знаю, — ответила я, говорить Светке, что Замятин был у меня и видел практически голого мужчину, я не собиралась, — можешь рыжего выдернуть куда-нибудь? А я уеду в это время.

— Ок, — согласилась подруга, — но я потом жду от тебя информацию и помощь по делу.

— Конечно, — радостно ответила я, — минут пятнадцать мне дай и звони.

Как только машина рыжего уехала из двора, мы с Гараниным выскочили из квартиры и побежали к моей «канарейке».

— Я не понял! — он остановился перед моим желтым матизом, — мы на этой табуретке поедем?

— Можешь остаться, — невозмутимо сказала я, открывая дверь и усаживаясь за руль.

Гаранин нехотя сунулся вперед на пассажирское сиденье.

— Назад ныряй и спрячься. Вылезешь, как из города выедем, — скомандовала я, заводя машину.

* * *

До цели нашего путешествия доехали часам к десяти утра. Я припарковалась у гостиницы, которую указал Гаранин.

— Вот здесь, — он почти скакал от нетерпения на пассажирском сидении, — идем, спросим у администратора, видела ли она меня и с кем.

— Вот прямо так и будем спрашивать, — ехидненько сказала я, — сиди здесь.

Я вышла из машины, оставив его возмущаться. Зашла в гостиницу и направилась к стойке регистрации. На меня лениво подняла глаза администратор.

Знаете, лица у людей разные, но у всех есть эмоции, которые меняются: радость, грусть, недовольство, злоба, доброта — мы как будто маски меняем. А есть люди, у которых с детства выражение лица неизменно. Была у меня такая знакомая. Недовольное выражение лица никогда не менялось с самого детства. Даже подобие улыбки его не меняло.

Администратор гостиницы была из той же категории людей. С той лишь разницей, что выражение лица у нее было вечно грустное. Этакая снулая рыба печальная. Худенькая, какая-то зажатая в плечах. Черные волосы подстрижены под каре. Уголки карих глаз опущены книзу, так же, как и уголки рта. Взгляд тяжелый и безразличный, как будто живет она на белом свете лет сто, все ей известно и все ей надоело.

Вот такое чудо поднялось мне навстречу и тяжело подняв свои наращенные ресницы, спросило:

— Здравствуйте, могу я вам помочь?

Глава девятая

— Здравствуйте, — улыбнулась я, подходя к женщине, присмотрелась к бейджику у нее на груди, — Анжелика Владимировна.

— Вы хотели снять номер в нашей гостинице? Есть бронь?

Я вытащила из кармана служебное удостоверение, но представляться не стала, а она и не спросила.

— Мне нужна некоторая информация. Пять дней назад в вашей гостинице останавливалась вот эта пара.

Я достала телефон и показала фотографии Гаранина и Добровольцевой. Рыба посмотрела с безразличным видом и спросила.

— А что они натворили?

— Были здесь такие? Или может быть кто-то из них? — уточнила я, проигнорировав вопрос.

— Ну были. Сначала женщина вот эта приехала, и номер она бронировала. Высокая такая, красивая, надменная блондинка. А потом он. Это автогонщик известный. Как его там… Гаранин. Конечно, я его узнала. Красавец! К ней в номер. Свечку я, конечно, не держала, но они заказ в ресторане при гостинице делали, официантка им относила. Сказала, что шампанское, клубника и все такое.

— Видеозаписи есть? — спросила я.

— Есть, но это к начальнику службы безопасности надо, — ответила Рыба.

— А с официанткой той поговорить можно как-то?

— Я вам номер ее телефона дам, она сегодня выходная, — ответила Рыба.

— Я у вас объяснение возьму?

— Да, конечно.

Я достала из папки, которую предварительно захватила с собой, бланк объяснения (допрашивать Светка потом сама будет), начала заполнять нужные графы. Потом у начальника службы безопасности, узнала, как с ним связаться и как долго хранятся видеозаписи с камер гостиницы.

— Ну как? — спросил Гаранин, когда я села в машину.

— Рыба все подтвердила, — сказала я, поворачивая к нему.

— Какая рыба? — удивился он.

— Да администратор. Узнала и тебя, и даму твою.

— Вот! — радостно воскликнул он, потирая руки, — значит, я могу быть свободен и пойти в полицию?

— Конечно можешь! — согласилась я, заводя машину, — придется, правда, посидеть какое-то время, пока докажут, что ты невиновен.

— Как посидеть? — опешил он.

— Ну а что доказывает, что ты не грабил ювелирку?

— Ну как?! Мы же знакомы с Настеной.

— И что? А вы могли вместе с нею это провернуть. Тем более, что ты сейчас единственный подозреваемый. Вот если бы тебя не было в ювелирке во время ограбления, и было бы алиби, тогда да. А сейчас мы можем доказать только то, что Настена твоя врет. А значит у нее есть на это причины. Но причиной может быть страх того, что муж узнает, — развела я руками.

— Тогда какой смысл в нашей поездке? — нахмурился Валерий, складывая руки на груди и откидываясь на спинку сиденья.

— Следствие будет знать, что подруга твоя врет. Будет искать причины ее вранья. Еще ведь и продавец неправду говорит. Связаны они между собой? Кто еще участвует в этом вранье? — пояснила я.

— Как же сложно все, — протянул он, — а сейчас куда?

— А сейчас в магазин, надо тебя одеть. Потом опросим официантку, что в номер вам ужин приносила. Потом перекусим и домой. Не нравится мне совсем погода, так что задерживаться не будем.

— Поехали в твой секонд-хэнд, — согласился Гаранин.

— В магазин. Из секонда ты пахнуть сильно будешь, вещи оттуда сначала стирать надо.

— Не понял, — уставился он на