чтобы всё оставалось по-прежнему. Он поцелует меня и скажет, что все проблемы можно разрешить. Возьмёт за руку и пообещает, что не заставит меня меняться. Никогда.

Я закрываю глаза, ощущая приятную прохладу ночного ветерка на разгорячённой коже. На секунду я позволяю себе представить, что мы с Джеком снова в маленьком коттедже у шоколадной реки. Только мы вдвоем. Нет ни ведьм, ни корон, ни праздников, которые нужно планировать, – ничего, кроме его тёплого дыхания у моего уха. Только тишина, тишина, тишина.

И больше ничего.

Совсем ничего.

Глава 3

Солнце огромной пылающей тыквой уже поднялось над туманным горизонтом.

Я разом просыпаюсь и вскакиваю на ноги. Меня не было всю ночь! Наверняка Джек беспокоился, бродил по дому, гадая, что со мной случилось. Может быть, даже послал кого-нибудь искать меня.

Зеро тоже волнуется – он делает сальто и летит следом за мной, пока я иду с кладбища мимо старого покосившегося домика на дереве, в котором живут Шито, Крыто и Корыто. Их ванна на когтистых ножках стоит в высокой траве у дерева. Уже рядом с ней я замечаю, что внутри кто-то есть. И он не один.

Шито, Крыто и Корыто – все трое разом – лежат в белой фаянсовой ванне. Их глаза закрыты. Если бы не храп, можно было бы подумать, что они мертвы.

Но они просто спят. В своей ванне.

Я с любопытством гляжу на них. Солнце уже высоко, а эта сладкая троица начинает пакостить, едва брезжит рассвет. Обычно они дорожат каждой секундой, которую можно потратить на розыгрыши, издевательства над призраками и опрокидывание тыкв. Так почему же они всё ещё спят?

Маски для Хеллоуина валяются на земле, а их настоящие лица напряжены, как будто они то ли смеялись, то ли были напуганы в момент, когда заснули.

– Шито! – зову я и слегка треплю его за плечо.

Но он только сонно ворчит, переворачивается на другой бок и снова начинает храпеть.

Наклонившись к нему, я замечаю ещё одну странность.

Песок.

Он везде: в их волосах, в складках рубашек, даже на масках. Возможно, это могло бы показаться необычным, но от этих разбойников никогда не ждёшь чего-нибудь обычного.

Интересно, что они устроили на этот раз? Играли где-то в песчаном болоте и так вымотались, что теперь даже пошевелиться не могут?

Зеро подёргивает носом, принюхиваясь, но к ванне старается не приближаться. Он предпочитает держаться подальше от прихвостней Бугимена, как, впрочем, и все остальные.

Оставив сладкую троицу отсыпаться, я иду дальше по дорожке из серого камня. Чем ближе я к окраине города, тем тяжелее мне становится дышать. Сухие листья в моей груди подступают к горлу, сбиваясь в узел напряжения, тревоги, осознания того, что скоро меня заметят – Малец-мертвец, Мальчик-мумия или любой другой, – и вокруг тут же соберётся толпа. Они станут дёргать меня за наспех пришитую руку, фотографировать, кричать: «Королева! Королева!» Сёстры-ведьмы и князь Вампир схватят меня и возобновят насмешки и тычки. Думаю, они в ярости от того, что я сбежала.

Я ускоряю шаг, надеясь добраться до дома незамеченной.

Но когда я прохожу вдоль окраины города и ныряю в переулок за старым сараем, в котором обосновался Левиафан – он ночует на маленькой раскладушке между лопатами и кирками могильщика, работающего на кладбище, – я слышу только тишину. Ни голосов, ни звуков шагов.

Преодолев безмолвные тени городских закоулков, я выхожу на главную площадь.

Воздух совершенно неподвижен, тихо, как в склепе. Ни завывания ветра, ни стука костей с дерева скелетов, оркестр трупов «Мертвецкий Бэнд» не репетирует, оглушая прохожих жуткими звуками аккордеона или саксофона. Город должен быть шумным и суматошным, ведь до Хеллоуина осталось меньше двух недель. Обычно в это время пауки заняты плетением паутины, призраки и упыри отрабатывают холодящие кровь крики, на кладбище обновляют надгробия и вытаскивают гробы из склепов. В городе в эти дни не протолкнуться.

Но вместо этого кажется, что он населён мертвецами. Настоящими мертвецами. Мертвецами, которые никогда не восстанут из могил.

Зеро держится рядом, ему тоже всё это кажется подозрительным.

Что же на этот раз вытворили Шито, Крыто и Корыто? Наверняка именно они виноваты в том, что здесь происходит. Если не они, то кто? В желудке собирается клубок тревоги, словно там скопились потерянные булавки и порванные нитки.

Вдруг на другой стороне городской площади я вижу князя Вампира и трёх его братьев, которые лежат прямо на земле у каменной ограды фонтана. Рядом валяются их всё ещё раскрытые иссиня-чёрные зонтики, а утреннее солнце безжалостно светит на их бледную кожу.

Я бросаюсь к ним и опускаюсь на колени, касаюсь белоснежной руки князя Вампира с длинными и острыми ногтями, чтобы легче прокалывать горло жертвы и высасывать кровь.

С его губ срывается тихое бормотание, грудь ритмично вздымается и опускается. Он спит, как и его братья, как Шито, Крыто и Корыто.

Я хмурюсь, не понимая, как они могли вот так взять и заснуть посреди улицы под палящим солнцем, и тут замечаю зернистую пыль, рассыпанную по брусчатке и одежде спящих вампиров.

Я провожу пальцами по краю чёрного плаща князя Вампира, ощущая крошечные крупинки, прилипшие к ткани. Песок... Точно такой же я нашла в ванне подручных Бугимена.

У меня перехватывает дыхание, колени подкашиваются. Так не должно быть. Даже в таком месте, как город Хеллоуина, где в самых обыденных предметах есть что-то зловещее, где по улицам расползаются мрачные тени, а холодный ветер не стихает ни днём ни ночью, найти братьев-вампиров и троицу подручных Бугимена, погружённых в беспробудный сон, – очень и очень неправильно.

Как будто я вдруг оказалась в совершенно другой реальности.

– Почему они все спят? – спрашиваю я Зеро.

Пёс зависает над лежащими рядком вампирами и обнюхивает их веки, которые напоминают задёрнутый театральный занавес. Затем он тихо скулит и быстро возвращается ко мне, явно напуганный всеми этими странностями. И мне тоже становится страшно.

Едва дыша, я оглядываюсь по сторонам. Чуть впереди кто-то растянулся на лестнице ратуши. Кажется, он тоже спит. Я начинаю подозревать, что Шито, Крыто и Корыто не имеют к происходящему никакого отношения.

Я пересекаю городскую площадь и нахожу там мэра. Он полусидит, опираясь локтем на каменные ступени. Кажется, он принимает солнечную ванну, наслаждаясь золотистым утренним светом, вот только его глаза закрыты, а сам он покрыт тонким слоем песка – как и все остальные. Я осторожно касаюсь его руки, и он