на то что все мои швы в сильном напряжении и мне едва удаётся вздохнуть. – Вы никогда не встречали ни одной другой королевы.

Я встречала... Но рассказывать им об этом не стану. Лучше встреча с Руби Валентино останется тайной, иначе мне придётся носить вишнёво-красные туфли на высоких каблуках и пышные платья с блёстками, которые метут дорогу вокруг меня, как метла, куда бы я ни пошла. Это ужасно непрактично, ведь тогда я вечно буду собирать подолом всяких жучков и паучков, которые непременно решат устроить в нём себе дом.

– Вы зря тратите время, мне ничего этого не нужно, – продолжаю я, стараясь не обращать внимания на головокружение и сухость во рту, будто я проглотила полную ложку пыли.

Зельдаборн кривится, как от боли. Хельгамина стоит разинув рот.

С шифоновой тканью, всё ещё приколотой к моему лоскутному платью, и съехавшей набок короной из вороньих перьев я начинаю отступать в сторону двери. Ощущение, что я в ловушке, словно голубь на чердаке, – удары крыльев бесполезны, взгляд мечется в поиске пути к спасению. Трое моих надзирателей молча наступают. Но прежде чем они успевают сказать, что стараются ради моего же блага, я выскакиваю в коридор и бегу вниз по лестнице, путаясь в складках ткани.

В конце коридора я сворачиваю в библиотеку.

Джек и мэр стоят, склонившись над чертежами, разложенными на колченогом деревянном столе, и серьёзным тоном обсуждают предстоящий праздник, делая пометки на полях.

– Возможно, в этом году нам следует использовать вдвое больше пауков, – говорит Джек. – Пусть они будут в углах каждой спальни.

– Паутина – это всегда успех. – Мэр кивает в ответ, сосредоточенно постукивая пальцем по столу. – И не забывай, что в этом году производство конфетной кукурузы сокращено, так что нам придётся искать альтернативу.

Джек выпрямляется:

– На болоте по-прежнему не хватает сахарного воска?

– Боюсь, что да. Но у нас есть идея сделать конфеты в форме летучих мышей.

Джек озабоченно потирает лоб:

– А у нас достаточно чёрной смолы?

– Я уточню у Циклопа, но на прошлой неделе он заверил меня, что смоляные ямы глубоки, как никогда.

– Хорошо, – кивает Джек. – Ещё я хотел спросить насчёт Оборотня. Слышал, у него болит горло, так что, вероятно, он не сможет завыть на луну в этом году. Это так?

Мэр открывает рот, чтобы ответить, но я прерываю его своим внезапным появлением.

– Джек, – тихо зову я. – Мне нужно поговорить с тобой.

Он поворачивается и широко улыбается, при виде меня у него в глазах вспыхивают искорки нежности.

– Я... – Я делаю шаг вперёд, чтобы попасть в свет лампы. – Мне во всём этом как-то не по себе.

Я приподнимаю подол чёрного шифонового платья, чтобы он увидел с десяток слоёв ткани, похожей на огромный кружевной торт или плотный слой паутины. Корона из вороньих перьев сползает всё ниже, скользя по моим слишком прямым волосам.

Джек приподнимает костяные надбровные дуги и задумчиво склоняет голову набок.

– Хм, – протягивает он, подходит ближе и дотрагивается до отрезка ткани, приколотого у меня на плече. – Действительно, выглядит немного неуместно. Может быть... – Он подбирает подходящее слово. – Слишком формально. Не хочешь попробовать другую ткань?

Я качаю головой:

– Джек, мне кажется...

Но мэр перебивает меня:

– Вряд ли мы сможем быстро найти другую ткань. Мои подчинённые делают всё возможное с теми ресурсами, что у нас есть, Джек.

Голова мэра поворачивается, он скалит на меня свои острые, как у акулы, зубы.

– Нужно готовиться к Хеллоуину, а тут ещё и новая королева. И всё в одном месяце! Это слишком, мы и так едва справляемся.

Джек явно не собирается спорить:

– Да, я знаю, что прошу многого.

– Дело не в ткани... – начинаю я, но Джек успокаивающе берёт меня за руку.

– Я хочу, чтобы у тебя было всё необходимое, чтобы почувствовать себя королевой, – говорит он. – Новое платье, новые туфли – всё, что пожелаешь. Попробуйте другой фасон. Или корону, которая немного меньше... – Он задумчиво постукивает пальцем по подбородку.

– Но мне ничего этого не нужно, – пытаюсь объяснить я. – Я вообще не хочу носить корону!

Он чуть склоняет голову, как будто наконец-то начинает понимать. Замечает беспокойство в моих глазах.

– Джек, пожалуйста! – вмешивается мэр. – Ты уже и без того потратил время на свадебное путешествие! Мы просто не можем сейчас спорить о ткани для платьев.

– Да-да, – поспешно отвечает Джек, а потом снова поворачивается ко мне и берёт мои руки в свои. – Мы всё обсудим сегодня вечером, – обещает он и подмигивает мне. – Для меня главное, чтобы ты была счастлива.

Он говорит это тихо, чтобы слышала только я, а затем очень нежно целует мои ладони. Но тут же отворачивается и продолжает обсуждать с мэром то, сколько фонарей из тыкв нужно вырезать и сколько свечей из жучиного воска поставить в каждую.

У меня внутри всё нарастает беспокойство, но мне ничего не остаётся, кроме как выйти из библиотеки, чтобы не мешать им готовиться к празднику.

В этот момент ведьмы и князь Вампир, отчаявшись дождаться меня в спальне, как раз спускаются по лестнице.

– Тыквенная королева! – громко зовут они. – Позвольте показать, какие мы подобрали вам туфли из рыбьей кожи. Каблук очень высокий и ужасно неудобный! Мы уверены, что вам понравится!

Я не жду, когда они доберутся до меня.

И не спорю с ними.

Вместо этого я быстро иду по коридору и распахиваю входную дверь, чтобы поскорее выйти на тусклый вечерний свет.

* * *

Я должна выбраться из города Хеллоуина.

Убежать от всех.

Мой ум буквально кипит от переполняющих его мыслей, как бурлящее зелье, которое слишком надолго оставили над огнём. Я ведь сама хотела этого, не так ли? Выйти замуж за Джека.

Но я никогда по-настоящему не хотела быть королевой. Я была счастлива в роли тряпичной куклы – неидеальная, со множеством заплаток и кривых швов, слишком прямыми волосами, сухими как кость. Девушка без притязаний.

Но это тоже неправда. До встречи с Джеком я никогда не была довольна своей жизнью. Я ненавидела заточение в обсерватории доктора Финкельштейна. Мне было неприятно осознавать, что я создана, сшита безумным учёным в холодной сырой лаборатории тёмной промозглой ночью.

Я хотела чего-то другого, чего-то