5

– Выскажи, свои соображения, бухарец, – приободрил его кадий. – Я ведь по глазам твоим вижу, тебе есть что сказать…

– Думаю, что это письмо, написанное, как мне сдаётся, тем самым злодеем- убийцей, которого мы ищем, ставит перед нами гораздо больше вопросов, нежели даёт ответов, – заговорил купец. – Прежде всего, убийца – это мужчина или женщина? Ежели женщина, то не у всякой женщины хватит сил нанести точный удар кинжалом, вроде того, что нанесли странствующему торговцу Норимону или даже затянуть удавку на шее у такого человека, как чайханщик Ойбек или неизвестный купец из Хиндустана. К тому же, кадий, ты не хуже меня знаешь, что женщины почти все неграмотны в нашем городе, им даже Коран нельзя читать, для того их и держат вдали от света букв алиф и нун. Да и среди хиндустанских тхагов никаких женщин никогда не было, и страшное своё мастерство всегда держали они от женщин в секрете…Тогда выходит, что убийца – мужчина. Довольно сильный и крепкий, хотя сил у одержимых, как правило, больше, чем у обычных людей… Как бы там ни было, он достаточно грамотен, чтобы начертать этот безумный свиток, – тут Рахматулло помедлил, а потом выкрикнул чуть ли не яростно: – Но почему он в таком случае сочинил письмо от имени богини Кали, почему он пишет о себе: «Я – великая матерь» и «Я –великая богиня»?! К слову сказать, хиндустанские тхаги стараются как можно меньше привлекать внимание к своим страшным занятиям. Так почему же этот безумец, словно нарочно выставляет себя напоказ?! Вот первый вопрос, – опустошённо закончил Рахматулло.

Кадий Абдуррахман скупо одобрительно кивнул головой и поинтересовался:

– А какие другие вопросы вызывает у тебя сие мерзостное послание?

–Другие вопросы? – переспросил купец Рахматулло. – А вот, например, откуда наш убийца? Он хиндустанец или наш, здешний человек? Если хиндустанец, то где и каким же образом он так хорошо овладел нашим языком? А если наш здешний, то, что привело его к восхвалению богини Кали? Что сподвигло его отождествить себя с нею? И почему он припоминает нам историю резни хиндустанцев Тимуром? Зачем самаркандцу мстить самаркандцам за резню жителей Хиндустана от имени хиндустанской же языческой богини? Вот этого я никак в толк не возьму. – помотал головой он. – О каком воздаянии он ведёт речь? Может быть, причины убийств кроются вовсе не в жажде мщения жителям Самарканда за убийства в Дели, совершённые Тимуровым воинством? Может быть, их причина лежит совершенно в другом? Тем более не ясно, почему некто решил мстить именно сейчас, когда уже давным-давно скончались, и сам владыка Самарканда, прозванный господином счастливых обстоятельств, – тут в голосе Рахматулло проскользнула брезгливость, – и все воины, ходившие с ним в походы? И не ясно, всё же, в одиночку ли совершает свои убийства наш душитель, либо же у него есть сообщники?

– Возможно, что он, или же они, коли вести речь о тайном обществе, – предположил тут кадий Абдуррахман. – Так вот они только того и ждали, когда умрёт Тимур и его ближайшие потомки, когда люди позабудут обо всём, чтобы только тогда и начать мстить? Вообще, думаю нам с тобой, купец, невозможно понять ход мыслей этого безумца. Нам с тобой лучше поразмыслить, какие действенные меры можно предпринять, дабы изловить его, не выясняя причин его поступков?

– Ты говорил недавно, кадий, – напомнил ему купец. – Ты говорил, что первоначально амир Тимур собирался отобрать искусных ремесленников из числа пленных жителей Хиндустана и поселить их Самарканде? Мне сложно судить об этом, я ведь нездешний… Но, возможно, Тимур, всегда ценивший ювелиров, каменотёсов и прочих мастеров из других стран, всё же, поступил с частью хиндустанцев, именно так, как первоначально и намеревался. А это значит, что потомки пленников из Хиндустана и ныне живут в Самарканде. А раз так, то один из них вполне мог стать одержимым, и вообразить себя мстителем за страдания собственных земляков!

Затем Рахматулло пересказал кадию свой разговор с Шерзодом и посоветовал тому также поискать убийцу среди озлобленных самаркандцев, чьи предки оказались обделены после Тимуровых походов.

Кадий Абдуррахман понимающе кивнул:

– Хорошо, мы, безусловно, проверим тех, о ком ты сейчас сказал, купец, а заодно и всех выходцев из Хиндустана в Самарканде.

– Вот, вот, – подхватил Рахматулло. – А в первую очередь нужно как можно больше узнать о погибшем купце из Дели. По своим торговым делам он нередко бывал на базаре и мог там встретить и узнать кого-то, а этот кто-то и оказался убийцей, либо же его сообщником…

– Или, – добавил кадий Абдуррахман. – Этот купец был тайным последователем Кали, и, весьма вероятно, сам являлся одним из убийц, Неизвестные нам обстоятельства вынудили его раскаяться и попробовать раскрыть своих сообщников. Только вот что странно, а почему он обратился к тебе, купец, а не ко мне? Может быть, вы где-то прежде встречались? А может быть этот делиец как-то был связан со вдовой Адолат, у которой ты остановился или её безвременно сгинувшим мужем? – пустился он в догадки.

– Выходит кадий, – проговорил утомлённо купец Рахматулло. – Мы с тобой в нашем сегодняшнем разговоре вернулись туда, откуда его и начали. Это верное свидетельство того, что нам пора заканчивать беседу. Если я скоро не вернусь домой, то и утренний намаз застанет меня в пути.

– Ты прав, купец Рахматулло, – без колебаний согласился кадий Абдуррахман. – Ступай домой и отдохни. Я предложил бы тебе ночлег в моём доме, но живу один – моя служанка скончалась недавно. Я сейчас велю служке из моей канцелярии, чтобы он проводил тебя, уважаемый. Думаю, одному сейчас шататься по улицам опасно, – шумно вздохнул он, подавив зевок. – Извини меня, купец, за грубость моей стражи, но уж лучше двум умным людям встретиться так… – замялся он.

– Лучше встретиться так, чем не встретиться вовсе? – подхватил купец Рахматулло, лукаво улыбнувшись одними глазами. – Что же, вот тут ты прав, уважаемый кадий Абдуррахман! А мне и в самом деле пора домой…

Когда купец вернулся в дом вдовы Адолат, та не спала.

– Я ждала тебя! – произнесла она. – Где ты был? Ты встретился с тем человеком из Дели?

– Нет, – произнёс в ответ Рахматулло, опустившись на кошму. – Не встретился, потому что его убили, прежде, чем я пришёл к нему, в тот караван-сарай, где он было остановился. Зато я выслушал интересный рассказ об истории мечети Биби-ханым и познакомился поближе с городским кадием. Он немного и задержал меня, за разговором я имею в