Мы вышли из зиккурата, перед глазами проплывал пейзаж, который я даже не запоминала. Я просто шла, переставляю ноги, смотря перед собой. Я была раздавлена. Не знаю сколько мы шли, но вскоре мы остановились.

Я стояла перед высокими воротами из слоновой кости. Мраморные ступени, тянущиеся вдоль стены из белого камня, впивались мне в колени. Я упала. Снова. От бессилия, от безысходности, от ужаса. За спиной серым зеркалом блестела река Луркас, прорезающая огромную территорию закрытого от посторонних глаз Белого Замка. Тихая, как всегда. Такая же тихая, какой стала я сама: опустошенная и потерянная.

Глава 6. Глава Белого Замка

Я зажмурилась, пытаясь собраться с духом или хотя бы с мыслями. Кто-то мягко поднял меня за локти и поставил на ноги. Боковым зрением я увидела иссиня-черную шевелюру. Он лишь помог мне встать и отпустил, не навязывая свою помощь, которую я бы не смогла принять.

Молчание становилось невыносимым.

— Куда вы меня ведете?

— К Безадану Галемиру, разумеется, — ответил Элиаш, не поворачивая головы.

— Я хочу остаться с сестрой.

— Позже.

— Зачем мне к Безадану Галемиру? — рявкаю я не своим голосом, — Он не смог ее защитить, зачем ему я? Я — никто! Я хочу забрать тело сестры домой.

— Мы поговорим об этом позже, — повторяет он как попугай. Позже, позже, позже!

Я останавливаюсь как вкопанная, хватаю Элиаша за рукав и резко дергаю на себя, разворачивая его лицом к себе. Я замечаю, что мы в каком-то светлом коридоре, остановились в двух шагах от огромной деревянной двери цвета слоновой кости, мраморный пол, начищенный до блеска, светился изнутри роскошью и богатством, а мои старые тяжелые ботинки оскверняли это место.

— Нет, — я все еще сжимаю его мягкую дорогую рубашку, дерну сильнее — порвется, — Мы поговорим об этом сейчас.

И я снова поражаюсь этому вопиющему спокойствию. Элиаш смотрит на меня так, как будто я уже полтора часа читаю ему книгу по истории Оруанска, которую он слышал тысячу раз. Моя вспышка гнева его не трогает совершенно, ему просто плевать. Я вижу в его взгляде, что он позволяет мне так себя вести и эта ситуация никак не трогает ни его сердце, ни душу.

— Да что ты такое, — выдыхаю я, отдергиваю руку, так резко будто держала не шелковую ткань, а гадюку.

Двери за спиной Элиаша открываются абсолютно беззвучно и на пороге я вижу человека, нет, алхимика. Такое же восковое лицо без признаков возраста. Он высокий, темно-русые волосы собраны в идеальный пучок на голове, у него тонкие губы и брови, большие янтарные глаза блестят от любопытства, а лицо его немного вытянутое, скулы сильно выдаются вперед, что делает его слегка необычным. На человеке одета похожа одежда, что и на Элиаше, с одним отличием — она цвета слоновой кости, совершенно нежного оттенка, ткань в этом цвете выглядит еще более дорогой.

— Вивьен Валетта, — произносит он, делая несколько шагов к нам, — Как жаль, что нам приходится знакомиться в такой прискорбной ситуации.

Голос его как мед, сладкий, даже приторный, он облизывает им каждого к кому обращается. Я сейчас прямо почувствовала его шершавый язык на моей щеке. Элиаш преклонил колено и голову перед стоящим в центре Алхимиком. Анзель этого не сделал.

Тот внимательно оглядел меня.

Не знаю, что выражает сейчас мое лицо, но мужчина улыбается. Улыбка у него больше похожа на оскал, а его манера говорить теперь больше похожа на маску. Сколько раз он разрешит мне вести себя так как сейчас прежде, чем вытащить плеть? Элиаш хотя бы не притворяется, что ему важна моя сестра и я. Но кто же ты?

— Мое имя Безадан Галемир, — словно читая мои мысли, произносит мужчина в светлой одежде, — Я глава этого замка, глава этого королевства. Я давно жду тебя.

Галемир бросает многозначительный взгляд на Анзеля, но ничего не говорит ему, а просто приглашает всех присутствующих:

— Прошу, зайдите.

Не знаю, как охарактеризовать это место. Гостиная, кабинет, оранжерея или спальня? Начну с того, что комната очень большая, с такими же неприлично большими окнами, которые делают это место ярким, солнечным, слишком открытым. Несколько окон плавно переходят в необъятный балкон с широкими перилами из мрамора цвета топленого молока. Этот балкон больше, чем весь наш первый этаж в доме! Цветы и растения здесь растут в огромных горшках и кашпо, их листья вьются на стены и колонны, делая это место похожим на райский сад. Тут же, немного в стороне, стоят несколько больших диванов в ярких подушках, часть этих подушек осталась на полу, рядом с одним из растений с большими листьями и без цветов, стоит молодой парень, он сложил руки в необычный жест. Приглядевшись, я увидела, что растение стало будто больше и ярче. И, Боги… Он может управлять землей… Такой редкий, но интересный дар. Я перевожу взгляд на Галемира, который присел на краешек стола из орехового дерева и наблюдает за мной с легкой полуулыбкой. Он меня раздражает. Все эти люди меня раздражают.

Я поворачиваюсь к Анзелю, тот стоит совсем рядом, справа от меня и смотрит на Галемира темнеющим взглядом.

— Что вам нужно? — голос мой резкий как удар хлыста, разрезал этот воздух, юноша с цветами повернул ко мне голову и вытаращил на меня полные ужаса глаза.

Галемир упёр в меня свой пронзительный взгляд и заговорил медленнее, словно подбирая каждое слово:

— Для начала я хотел бы извиниться за Элиаша, он бывает слишком отстраненным на вид, что действительно может вывести любого, кто не знаком с его натурой. Но это не так, Элиаш очень м-м-м… Эмпатичен.

Я снова слышу за спиной вызывающее хмыканье. Анзель встал за моей спиной, так что я его не видела, но слишком остро чувствовала присутствие. Он стоял так словно… Защищал меня? Что за глупости. Я так зла, что нужно защищать отнюдь не меня.

— Что касается мрачного повода, из-за которого вам пришлось посетить нас, — его голос стал глубже, таким словно ему не все равно. Это меня взволновало. Гнев внутри переплетался с жуткой болью, — Мадлен…

— Как вы могли это допустить! — мой голос дрожит от злости и горя, — Мадлен пришла сюда служить, а не умирать!

Галемир склонил голову на бок, продолжая рассматривать меня так, будто я не человек, а интересный цветок из его импровизированной оранжереи.

— Какая дикая и необузданная красота, — наконец вымолвил он, — Ты совершенно не похожа на свою сестру.

— Кто ее убил?