По дороге в «Пристанище» он пытался обуздать свой гнев. Если бы ему действительно что-то угрожало, мадам Росси точно не отправила бы за ним молодую девушку, вооруженную кинжалом, хотя и знакомую с такими штучками, какие Анквичу и не снились. Вывод? Угрозы не существует, а барышня Лукомская – только приманка, с помощью которой старая проститутка решила его контролировать. «Нужно указать ей на ее место», – пришел к выводу Рудницкий. Если госпожа Росси узнает о его контактах с Проклятыми, и так невеселая ситуация еще больше усложнится.

* * *

Она сидела за его любимым столиком. Возможно, она хотела ему что-то сказать или возмутиться против способа, каким ее сюда доставили – люди Маевского были не слишком вежливыми, – однако холодная ярость в глазах алхимика быстро заставила ее проглотить готовые сорваться слова.

– Одна из ваших девушек следила за мной, – заявил Рудницкий ледяным тоном. – Это недопустимо! Если что-то такое повторится, я разорву наш договор.

– Я…

– Вы меня поняли?!

– Прекрасно поняла, – ответила она, гневно поджимая губы. – Я могу кое-что добавить?

– Ну?

– Это правда, что я раздала девочкам ваш портрет и подробное описание, но только для того, чтобы они знали, с кем имеют дело, и в случае чего могли оказать вам всякую поддержку. Я не приказывала им охранять вас и тем более следить!

– Тогда почему барышня Лукомская сказала, что мне грозит опасность?

– Возможно, я говорила, что ваша миссия опасная, но…

Алхимик поднял руку, прерывая Росси.

– Хватит! – твердо произнес он. – Вам мало смерти одной подопечной, вы хотите рисковать жизнями других? Есть еще один аспект этого дела: как вы не хотите, чтобы узнали ваши секреты, так и я не хочу, чтобы совали нос в мои. Тем более что иногда я консультирую правительство, и то, что я делаю, должно остаться в тайне. Представьте себе, как отреагируют власти, если у них появится хоть малейшее подозрение, что вы можете действовать в интересах врагов республики? Или что сделают с вами кинжальщики? – добавил он тише.

Она представила и чуть не выпустила из рук чашку, а ее лицо стало как мертвая маска.

– Я никогда бы…

– Больше никогда, – прервал ее алхимик.

Она наклонила голову.

– Я последую вашим указаниям и поговорю с Юлией, – пообещала она. – Я могу спросить, что вы планируете? Я беспокоюсь за девочек.

Алхимик глубоко вздохнул, стараясь урезонить раздражение от вежливости директрисы и горько-сладкой волны жалости к себе. Клара Росси не могла знать, что ему угрожает смерть и у него есть более важные дела, чем исчезновение двух девушек. Принимая деньги, он дал ей право контролировать ход расследования.

– Мои люди ищут их, – заверил он. – Также я связался с полицией. Я должен встретиться с неким Терлецким, чтобы ознакомиться с медицинской документацией и другими деталями убийства. Возможно, это позволит сузить круг подозреваемых.

– Я могу кое-что предложить?

– Конечно.

Клара Росси вытащила из сумочки и положила на стол серебряную цепочку от часов с кулоном в виде купидона. Рудницкий сразу же вспомнил тот кулон, что показывал ему Косцельский, но этот был немного другой формы и серебряный.

– Это что-то вроде подтверждения, что вы действуете в интересах нашей… институции. Я рекомендовала бы вам носить его на видном месте. И не беспокойтесь об этом Терлецком, лучше сразу же обратитесь к начальнику полиции Бунде.

Алхимик неохотно поднял кулон, намотав серебряную цепочку на палец.

– Вы так считаете? – пробубнил он. – Я не хотел бы, чтобы меня принимали за клиента вашей… институции.

Женщина смерила его взглядом, сглотнув гнев вместе с глотком кофе.

– Наши клиенты получают кулоны немного другого вида, этот служит пропуском. Не бойтесь, никто ничего не подумает! Все, кто каким-либо образом связан с фондом или «Золотым дворцом», должны оказать всяческое содействие предъявителю этого знака под угрозой разрыва всех контрактов.

Рудницкий вытащил часы и примерил цепочку, она подходила идеально. Слишком идеально, чтобы это было простым совпадением.

Клара Росси отреагировала на его удивление едва заметной гримасой, уголки полных губ лишь слегка дрогнули, только и всего, если бы он моргнул, то ничего бы не заметил.

– Что это значит? – прямо спросил он. – Даже цепочка такой же длины, как и старая.

– Одна из ваших работниц измерила ее для меня, – сразу же ответила она. – Она училась когда-то в нашей школе.

– Которая?

– Катерина Вольская.

Рудницкий наморщил брови, он знал большинство из своего персонала, знал и Вольскую. Вот только горничной было под шестьдесят, поэтому она не могла быть ученицей мадам Росси. Если только организация, которую представляет его собеседница, намного больше и старше, чем он думал.

– Вы уволите ее? – спросила женщина.

– Я подумаю.

– Если мы все обговорили, то не буду вам больше мешать, – сказала она, вставая.

Рудницкий взмахом руки подозвал официанта.

– Маевского ко мне, – резко приказал он. – Немедленно!

К его удивлению, официант вышел из отеля и через минуту вернулся с Маевским.

– Где ты был? – спросил алхимик.

– Разговаривал с Кларой, – без смущения ответил Маевский. – Я ждал ее у выхода.

Рудницкий нахмурил брови: его подчиненный был слишком умным, чтобы разболтать что-то по неосторожности или рассеянности. В таком случае его ответ следует воспринимать как проявление чувств к мадам Росси. Черт!

– Это я заинтересовался ею, и это не только не повредит нашему делу, а наоборот, облегчит получение информации, – заверил Маевский.

Алхимик окинул подчиненного скептическим взглядом и жестом попросил объяснений.

– Кто-то такой, как она, может быстро отличить блеф от правды. Если бы я попытался ее обмануть, она раскусила бы меня в одно мгновение. И к тому же у меня сложилось такое впечатление, что и я ей не безразличен.

– Она может притворяться.

– Некоторые вещи нельзя симулировать. Ну, знаете: учащенный пульс или там…

Рудницкий вздохнул, он не хотел знать, при каких обстоятельствах Маевский измерял пульс госпоже Росси.

– Будем надеяться, что ты не ошибаешься.

– У вас есть для меня распоряжения на сегодня?

– Да, постарайся узнать, сколько наших работниц были связаны с фондом или «Золотым дворцом».

– Две, – не задумываясь ответил Маевский. – Вольская, но вы уже знаете, и некая Гертруда Журек. Эта последняя работает прачкой, – добавил он, видя непонимание в глазах работодателя.