шести лет средней школы, но эти шесть лет были такими превосходными, что продолжать учебу в университете я не стал. Школа дала мне всю базу для моих последующих занятий. Я читаю через призму того, что узнал там, пишу через эту призму, у меня очень мало мыслей, которые родились после окончания школы. Поэтому я нахожусь в огромном интеллектуальном долгу перед Национальным колледжем Буэнос-Айреса, где мне невероятно повезло учиться у Энрике Пеццони, Корины Корчон и многих других, я в долгу перед Буэнос-Айресом. К тому же в моей голове всегда витала, возможно, немного абсурдная мысль о том, что я познакомился с Борхесом, когда он работал директором библиотеки, которая тогда находилась на улице Мехико. И то, что через полвека я займу – говорю это с большим смущением – место Борхеса, показалось мне неизбежным сюжетным поворотом плохого романа, где читатель не верит в подобные совпадения.

К тому же вы никогда не работали библиотекарем…

На самом деле это было бы уже третьим аргументом в пользу такого решения. Всю свою жизнь я провел среди книг, думал о книгах, размышлял о библиотеках и книжных магазинах, о чтении; но я никогда не был библиотекарем, и мне показалось, что я получил возможность войти на кухню после того, как написал сотни рецептов, что, в конце концов, я смогу сам заняться делом по-настоящему. Я очень быстро осознал, что это не так, что я не стану библиотекарем, что нельзя научиться библиотечному делу, не получив соответствующего образования, но я могу помочь тем, кто делает эту работу. В тридцать лет у меня было достаточно энергии для нее. Сейчас мне исполнилось семьдесят, и я чувствую, что надолго меня уже не хватит, – такая работа требует физического и умственного присутствия с самого раннего утра. Я нахожусь в библиотеке с половины седьмого утра, а после всех официальных ужинов ложусь спать не раньше полуночи. Это работа семь дней в неделю, постоянные поездки и проблемы – библиотека не такое место, где ты занят чем-то одним. Каждые пятнадцать минут мне нужно решать вопросы, связанные с проводкой, закупкой книг, бюрократией на таможне, профсоюзной политикой, личными проблемами, ведь у нас работают восемьсот пятьдесят человек: заболел ребенок, развод, монтаж выставок, административные документы, лекции, мастер-классы, цифровизация, наконец… Каждые пятнадцать минут появляется новое дело, и, хотя у меня изумительная команда, это очень утомляет. Впрочем, я так и хотел бы закончить свои дни – в библиотеке, пусть меня найдут однажды лежащим на полу в моем кабинете. Думаю, я останусь на этой должности, пока у меня есть силы, чтобы справляться со своими обязанностями.

Работа директором Библиотеки – часть вашей биографии, которая меня всегда очень интриговала, другая такая часть – годы, которые вы провели на Таити. Каково было жить там?

Как вы знаете, наша география – всегда воображаемая. Места существуют в том виде, в каком нам их описали; физическая реальность призвана разубедить нас в том, что место на самом деле выглядит так, как о нем рассказывают. Я работал в парижском книжном магазине, который открыл один издатель; я только что женился. Мне было около двадцати четырех – двадцати пяти лет. Тогда из-за неразрешенной проблемы с издателем я решил оставить эту работу, еще не найдя новую. Почти в последний мой день в том книжном ко мне пришел покупатель, который жил на Таити и работал там во французском издательстве. С наглостью, которая свойственна только молодым людям, я спросил его: «А не нужен ли вам случайно издатель на Таити?», а он ответил: «Совершенно случайно нужен. Да, я бы хотел с вами побеседовать». Мы пошли выпить кофе, и, когда закончили, он предложил мне работу на другом конце света. Я вернулся домой и сказал жене, что нам нужно срочно отыскать Таити на карте, потому что через две недели мы туда уезжаем, и мы собрали чемоданы. Но одно дело – отправляться куда-то в путешествие, совсем другое – если тебе нужно там жить. Таити – это невероятно красивое место, особенно острова, окружающие главный из них, Мореа, например. Но если человек до этого жил и работал в столице, он столкнется с тем, что товары здесь безумно дорогие, потому что всё привозное; к тому же, если ты работаешь целый день, у тебя нет времени пойти на пляж (а спорт меня не интересует, и, соответственно, подводным плаванием я не занимался). Климат влажный, тропический, всё прилипает к коже, насекомые кусаются, книги покрываются плесенью…

То есть никаких приключений?

На Таити у меня не было никаких приключений, я работал в офисе издательства Éditions du Pacifique, как мог бы работать в офисе… не знаю, в любом другом месте мира, с той только сложностью, что это всё было еще до эпохи электроники, то есть мы должны были издавать бумажные книги во Франции, верстать во Франции, а потом печатать в Японии, где это дешевле, и такой процесс был долгим и очень трудоемким. Нужно было писать много писем, у нас был телекс, но вся переписка велась преимущественно по почте. Это была рутинная работа, я занимался ею пять лет: сначала мы пробыли на Таити два года, потом на год я поехал во Францию, а затем мы вернулись на остров с двумя дочками, которые практически выросли на пляже. Когда закончился тот период, в 1982 году издатель переехал в Сан-Франциско, и передо мной встал выбор – поехать в Сан-Франциско, работать в Японии, где мне предложили место, или попытаться начать новую карьеру и новую жизнь в Канаде. Моя книга «Краткий путеводитель по воображаемым местам» имела в Канаде большой успех, как и подготовленная мной антология французской литературы. Издательство называлось Lester & Orpen Dennys, и его директор Луиза Деннис спросила меня, не хочу ли я пожить в Канаде. Я подумал: «Хорошо, если я хочу быть писателем, возможно, неплохо обосноваться в стране, которая не находится на другом краю света и не окружена водой со всех сторон». И мы поехали в Канаду. Тогда и начались приключения. Мы с женой, беременной нашим третьим ребенком, заехали в Аргентину, где моя сестра вышла замуж незадолго до Мальвинской войны. Моя бывшая жена – англичанка, девочки родились в Англии. У меня забрали аргентинский паспорт, они не могли выехать, я не мог выехать. Нам пришлось бежать в Уругвай, откуда мы улетели в Англию. Но мне запретили въезд туда, где должен был вот-вот родиться мой ребенок, потому что я был гражданином вражеской страны.