3. Ни одно государство или физическое или юридическое лицо не претендует, не приобретает и не осуществляет права в отношении минералов, извлеченных из Района, иначе как в соответствии с настоящей Частью. В противном случае никакие такие притязания, приобретение или осуществление таких прав не признаются.

Во Введении было отмечено, что предприятия, заинтересованные в добыче минеральных и водно-ледовых ресурсов на Луне, больше озабочены вопросами собственности, чем инженерными проблемами. Только что процитированные пункты 2 и 3 показывают, почему. В пунктах статьи 137 признается, что то, что является "общим наследием человечества", не всегда, и уж точно не автоматически, является "глобальным общественным благом", к которому любой человек имеет неограниченный доступ для использования или коммерческой эксплуатации. Этот тезис подкрепляется словами преамбулы ЮНКЛОС, гласящими, что "район дна морей и океанов и его недра за пределами действия национальной юрисдикции, а также его ресурсы являются общим наследием человечества, исследование и разработка которых осуществляются на благо всего человечества, независимо от географического положения государств", на этот раз явно учитывая интересы тех государств, которые либо не являются морскими, либо являются морскими и не в состоянии конкурировать за сокровища океанского дна.

Приложение III устанавливает порядок, в соответствии с которым эксплуатация ресурсов морского дна должна осуществляться "на благо человечества", то есть путем налогообложения прибыли от коммерческой добычи и бурения, чтобы обеспечить Орган по морскому дну доходами, которые, после покрытия собственных операционных расходов, он может перераспределить среди сторон, не имеющих возможности напрямую участвовать в добыче богатств морского дна. Чтобы понять значение этого факта и споры, вызванные идеей "Органа", который не только контролирует, кто и что может делать в Районе, но и облагает налогом их прибыль, полезно понять, что поставлено на карту.

С точки зрения коммерческих перспектив Района особый интерес представляет глубоководная часть морского дна, расположенная на глубине менее 200 метров и занимающая почти две трети от общей площади. Это связано с тем, что запасы меди, алюминия, никеля, цинка, марганца, кобальта и лития на суше сокращаются, поэтому глубоководная добыча становится финансово привлекательной - ведь даже по мере сокращения запасов этих металлов на суше растет спрос на них в технологиях производства смартфонов, солнечных батарей, ветряных турбин, лазерных кристаллов и аккумуляторов. Эти технологии появились не так давно, как первое признание потенциальных ресурсов под волнами; книга геолога Джона Л. Меро "Минеральные ресурсы моря", вышедшая в 1965 году, стала сигналом тревоги и послужила толчком к усилиям ООН по использованию богатств океана для всего человечества. Важным и подходящим фактором был политический климат 1960-х годов: с одной стороны, деколонизация, появление новых государств и наций, значительно отстающих в экономическом развитии от горстки ведущих экономик, и внимательное отношение к правам народов и меньшинств, а с другой - напряженное противостояние в холодной войне, которое заставило срочно устранить как можно больше потенциальных возможностей для конфликтов и поместить их в нейтральный общий мировой домен - Антарктика, космос, открытое море и его дно являются яркими примерами.

В то время, когда вышла книга Меро, послом Мальты в ООН был Арвид Пардо, которого она побудила обратиться к ООН с призывом предъявить права на морское дно как на достояние всего человечества. Именно это послужило толчком к принятию в 1970 году резолюции ООН 2749, уже упоминавшейся "Декларации принципов, регулирующих морское дно и дно океана". Возможно, к счастью для процесса, приведшего к UNCLOS, в следующем десятилетии произошел обвал мировых цен на металлы, что сделало добычу полезных ископаемых на морском дне нерентабельной, а новые технологии с их жаждой лития и других необходимых металлов еще только набирали обороты, когда в 1994 году появился Орган по морскому дну - дата ратификации UNCLOS, что ввело его в действие. Для тех, кто заботится о морях и морском дне, это был торжественный момент. Спустя три десятилетия Международный орган по морскому дну мог заявить о своем успехе:

Этот правовой механизм был создан для того, чтобы предотвратить "схватку" за ресурсы морского дна со стороны технологически развитых стран и обеспечить, чтобы деятельность, осуществляемая в этом пространстве (морские научные исследования, разведка, эксплуатация), приносила пользу всему человечеству путем справедливого распределения финансовых и экономических выгод, в частности, с международным сообществом. В противном случае доступ к этим минеральным ресурсам осуществлялся бы по принципу "кто первый пришел, того и тапки" без международного управления.

Хотя эта передышка позволила Конвенции и Органу появиться на свет, обе они были (и остаются) далеко не бесспорными. Наиболее значимой причиной этого является то, что UNCLOS устанавливает юридическое обязательство, согласно которому разведка и эксплуатация морского дна должны осуществляться только с разрешения Международного органа по морскому дну, а при коммерческой эксплуатации морского дна ему должны выплачиваться роялти. Главным противником этих договоренностей являются США. Их главная претензия заключается в том, что даже если они решат соблюдать принципы UNCLOS, не присоединяясь к ним, единственным ограничением для них будет отказ от претензий на суверенитет над любой частью открытого моря или его дна и ведение деятельности там с должным учетом прав других участников разведки или эксплуатации. Закон США "О ресурсах твердых полезных ископаемых глубоководных участков морского дна" (1980 г. - обратите внимание на дату; он был разработан, чтобы опередить UNCLOS) - единственный орган, который признают его собственные коммерческие операторы.

В обоснование своей позиции защитники США указывают на то, что риск конфликтов между организациями разных стран, занимающимися глубоководной добычей, невелик, учитывая обширность океанов и локальный характер добычи, поэтому нет необходимости в международном органе для контроля над добычей. Кроме того, такие компании, как Lockheed Martin, получили свои лицензии на разработку глубоководных участков морского дна еще до ЮНКЛОС и, следовательно, имели "унаследованные претензии", возникшие до принятия Морского права. Кроме того, до ЮНКЛОС действовали двусторонние соглашения с другими государствами, охватывающие операции по добыче. Таким образом, говорится в заключении, нет никаких веских причин для существования ЮНКЛОС и Международного органа по морскому дну, и уж точно нет никаких веских причин для признания их США.

С другой стороны, указывается, что огромные расходы на добычу полезных ископаемых на морском дне ставят под вопрос инвестиции американских компаний, поскольку они опасаются судебных споров со стороны других государств, ссылающихся на положения UNCLOS. Один из сторонников присоединения США к UNCLOS, Дж. Н. Мур, заявил в своем представлении в сенатский комитет по международным отношениям: "Парадоксально, но "защита" нашей индустрии глубоководного морского дна иногда была мантрой для неприсоединения к Конвенции. Однако из-за неопределенности, вызванной неприсоединением США, эти участки были практически