– Значит, соседом будешь? – обращаясь к Прохору, спросил среднего роста худощавый мужичок.

Прохор кивнул.

– Суслик, – не подавая руки, представился Суслик.

– Кожух.

– С Бушаком вроде бы не блатуешь, а Сазана задвинул.

– Это не мое решение.

– Бушак так просто ничего не делает.

– Так просто ничего и не решается.

– Значит, договорился.

– Не твое дело! – резко бросил Прохор.

– Ну, не мое так не мое… Просто потом не говори…

– Что не говорить?

– Да ничего. – Суслик обиженно махнул рукой и, взяв полотенце, побрел к умывальнику.

Купчик не подвел, деньги пришли телеграфным переводом. Правда, с обналичкой возникли проблемы, пришлось откатить десять процентов, чтобы получить деньги на руки. Зато теперь ему было чем расплатиться с Бушаком.

Прохор нашел его в кочегарке, которая обогревала промзону. Как бы Бушак ни кичился своим особым положением, иногда начальству все же удавалось «выкуривать» его с хаты. Но работать его заставить все равно не могли.

– Зачем пришел? – спросил Бушак.

Он сидел за столом в темном углу кочегарки. Здесь был только один свет – от огня, пылающего в печи. Может, потому Бушак и казался чертом из ада. Рядом с ним сидели еще двое, из блатной элиты. Все они знали, зачем пришел Прохор. А как не знать, если его звали сюда для того, чтобы он расплатился по долгам.

– Ну, мы же договаривались. – Прохор достал из кармана конверт, сделанный из листка бумаги, положил на стол.

– Что это?

– Пятьдесят тысяч.

Прохор не оговаривал с Бушаком сумму, но уверен был, что этих денег хватит с избытком.

– Долларов?

– Ты же знаешь, что рублей.

– Мне нужны доллары, – качнул головой Бушак.

– Мы так не договаривались.

– Мы никак не договаривались. Ты назвал услугу, ты ее получил. Теперь я могу назвать цену. Миллион долларов.

В первый момент Прохор решил, что Бушак шутит, но тут же понял, что нет. Слишком уж серьезным было его лицо. А воры смотрели на Прохора сочувствующе. Но, вместе с тем, безжалостно. Никто не протянет ему руку помощи, все будут дружно его топить.

– Это развод. На лоха.

– Ты и есть лох, – ухмыльнулся Бушак.

– Так дела не делаются…

– Мы тебя не торопим. И на счетчик не ставим. У тебя есть целый месяц, чтобы решить вопрос с деньгами. Еще месяц на подгон… Через два месяца деньги должны быть здесь.

– Я даже не стану говорить, что у меня нет таких денег.

– Есть. Ты продал свой бизнес, деньги у жены. Свяжись с ней, скажи, пусть отправляет гонца.

Прохор скривил губы, прицельно глядя на Бушака. И откуда они знают про деньги, которые у жены? Уж не сама ли Инна заслала сюда пулю, чтобы Прохора поставили на развод. Денег она, конечно же, не даст, и тогда его убьют. Отличный ход. Только что-то не хотелось поздравлять Инну с успехом.

– Жена за меня не заплатит.

– Почему?

– Мы с ней разошлись, как в море корабли.

– Тогда ты лох вдвойне.

– Ты долго готовил эту фразу, – усмехнулся Прохор, – но сказал невпопад…

– Зато у тебя полный попад, – скривился «смотрящий».

– Нет у меня миллиона долларов. И не будет. Бери, сколько есть.

– Жадность фраера сгубила.

– Я все сказал.

Воры переглянулись, кто-то кому-то подал знак, и в кочегарку зашел качок с уродливой физиономией. Вслед за ним шел еще кто-то. Ловушка захлопнулась. Только хватит ли пружин, чтобы удержать жертву?

Прохор не стал ждать, когда «торпеды» набросятся на него, и первым рванул в атаку. Второй «бык» еще не втянулся в кочегарку, а Прохор уже ударил первого. Тот попытался закрыться и даже смог поставить блок. Но за Прохором был разгон, скорость, опыт и нестерпимая жажда выжить.

Он ударил ногой в пах, вдавливая мочевой пузырь в позвоночник. Нижнюю часть громилы толкнул назад, а верхняя осталась на месте. Равновесие нарушилось, качок стал падать, но Прохор, надавив ему на плечи, толкнул его на второго «быка». А третьего ударил костяшками кулака по горлу. В этот момент спину пронзила обжигающая боль. Похоже, кто-то метнул нож…

Но Прохора это не остановило. Он продолжал работать кулаками, локтями, ногами, прорываясь к выходу. И бойцовское трио не смогло его остановить.

Он выскочил из кочегарки в узкий проход между зданиями. Ноги вдруг подкосились, голова закружилась, он упал. Но инстинкт самосохранения заставил его подняться. И очень вовремя. Он тут же отразил направленный в голову удар, отбил ногу…

В котельной он был как в ловушке, зажатый со всех сторон. Там шансов было ноль. А здесь какая-никакая возможность для маневра, и с тыла никто не подпирает. Но в спине торчал нож, и Прохор ощущал себя шариком, из которого медленно, но неотвратимо выходит воздух.

Противник продолжал напирать. Он отбивался, но его взяли в клещи. А из кочегарки вышел Бушак, в руке у него тускло сверкнула заточка. Если он зайдет со спины, то все.

Но со спины зашел патруль. Спецназовцы с дубинками не щадили никого. Досталось бы и Прохору, если бы он не упал сам – от полного истощения сил.

Прохор открыл глаза и увидел над собой низкий, с грязевыми разводами потолок. В палате тускло светил ночник. Воздух сотрясал чей-то богатырский храп, кто-то тихонько постанывал. Плохо ему. Рана, может, и не серьезная, но крови потерял много. Операцию сделали на тяп-ляп, заживает медленно. То в холод его бросает, то в жар. Что день для него, что ночь…

Он уже знал, что попал под каток отлаженной машины. Бушак представлял воровское движение, но «законником» ему никогда не стать, потому что ссученный он. Не важно, кто кому навязал игру – он лагерному начальству или наоборот. Главное, что Бушака поддерживает администрация. Есть у него и своя организация, которая вымогает деньги у «богатеньких буратин». Или платишь, или умираешь… Многие об этом знали, но молчали. Потому Прохор, прежде чем въехать в ситуацию, сунул голову в самое пекло. Его хотели проучить, он дал бой… Но все еще только начинается. И мяч на стороне Бушака.

Расслабился Прохор за последние годы, бдительность и хватка подернулись жирком. В спортзале он себе спуску не давал, физическую форму держал на уровне, а бойцовский дух все равно ослаб. Тогда, на «стрелке» с Вагнером надо было сломать ему шею, а он терпел, потому что не хотел осложнений. И с ментами он должен был действовать жестко. Можно было наехать и на прокурора, и на судью. Страх перед смертью уравнивает всех… А с Инной как лоханулся! Расслабился, потерял нюх, потому она и смогла обвести его вокруг пальца… И к чему это привело?..