— по разным чашкам, инкрустированным остатками кофе, брошенным в самых неожиданных углах, и по тому факту, что он все еще был на работе, хотя его рабочий день давно закончился, Евгений легко сделал вывод, что Фирсов не бюрократ, а ему нравится его профессия, что он занимается своим делом, что он всегда готов помочь.

Райская уже вкратце подтвердила его догадку, что ее шеф страстно посвящал себя работе и показывал себя доступным для своих сотрудников. Как и тот факт, что у полковника было определенное чувство юмора; судя по небольшому плакату, прикрепленному к перегородке позади него, который объявлял, что если ты не придешь сюда с решением, то это значит, что ты являешься частью проблемы.

— Прежде всего, знай, что Мария позволяет себе фамильярности со мной, о чем ее никто не спрашивает, и учти, потому что мы несколько лет работали в отделе по борьбе с организованной преступностью, и она по-прежнему считает, что мы на одном уровне, — начал полковник после обычных представлений. − Я не могу вбить ей в голову, что существуют условности, иерархия и формальности, которые необходимо соблюдать.

— Осторожно, мы просто работали вместе, но это не значит, что мы занимались сексом, — уточнила Мария, развалившись на диване, прислоненном к перегородке.

— Райская!

Евгению с большим трудом удалось подавить смешок.

— Тебе бы это понравилось, не так ли? — продолжала Райская, подмигнув шефу.

— Ты хочешь, чтобы я выгнал тебя вон? — пригрозил ей Фирсов. − Прекрати это.

Полковник повернулся к Евгению.

— Она пошла за мной, потому что жаждет повышения, − объяснил он. — Надо лучше работать, старушка.

— Я не думаю, что у тебя есть сейчас необходимость копаться в прошлом, шеф.

— Надеюсь… Итак, я читал, что у тебя хороший послужной список… Поздравляю. Тот факт, что тебя перевели сюда, не очень хороший знак, но то, что произошло, на причины твоего присутствия здесь, мне наплевать. Считай это новым началом.

− Спасибо.

— Не надо меня благодарить. Мне очень нужен квалифицированный и профессиональный персонал, и ты мне очень подходишь. Ты даже немного работал в нескольких подразделениях, специализирующихся на нераскрытых преступлениях, что для нас хорошо. Мария тебе объяснит, что наш отдел сильно отстает по холодным делам. Крым − это не Питер и не Москва. Это курорт с довольно низким уровнем убийств. Единственная серьезная проблема, с которой мы сталкиваемся на полуострове, — это украинское подполье, боевики. Но это компетенция ФСБ.

− Хорошо.

— Я полагаю, это означает, что Москва начала оказывать давление, чтобы увеличить статистику, чтобы иметь возможность оправдать расходы на оперативно-розыскные мероприятия, просмотр электронной почты, прослушку и так далее.

Кротов кивнул.

— Поскольку они не смогли сразу извлечь выгоду из операций по борьбе с экстремизмом, они попросили увеличить раскрываемость убийств, — продолжил полковник. − Но в Крыму, где убийств мало, чтобы раздуть статистику, я предполагаю, что они решили обратиться к незавершенным делам, надеясь раскрыть старые убийства с помощью науки и новых технологий.

— Вы прекрасно объяснили ситуацию, полковник, — сказал Кротов, переводя взгляд на нового шефа. — И теперь именно мы должны улучшить статистику.

— Точно. Официально я курирую отдел по расследованию убийств, и в то время как оба начальника душой и телом занимаются набиванием карманов, прежде чем покинуть свой посты, я должен оказать давление на своих подчиненных, чтобы они раскрыли дела об убийствах.

— Мы сделаем все возможное, — сказал Евгений, также выступая от имени своей коллеги.

Фирсову это понравилось: он опасался, питерец привык действовать в одиночку. Это «мы» успокоило его.

— Помимо того, что у твоей партнерши дерьмовый характер….

— Не начинай с этого, — сказала Мария обиженно.

— … Райская — очень хороший сотрудник. Я хотел бы, чтобы вам было ясно одно: я играю на вашей стороне. Я не скрываю от вас, что генерал Гречихин…

— Редкостный мудак, — прошептала Райская.

− Судя по тону, я делаю вывод, что это не свидетельство уважения, — сказал Кротов.

— Ты делаешь правильные выводы, — ответил Фирсов. − Маша, перестань. Итак, я уже говорил, генерал не самый большой поклонник закрытых дел. С другой стороны, на нашей стороне начальник нашего отдела, потому что его судьба частично зависит от нас… От вас, я должен сказать точнее.

— На территориальном уровне какой юрисдикцией мы располагаем? − спросил Кротов.

— Отличный вопрос. Итак, мы будем работать в тандеме с прокуратурой республики Крым, которая предоставит нам юрисдикцию по всем делам на острове. Я уже знаю, что это вызовет у вас определенную антипатию, но вы сможете перемещаться по всему региону с помощью местных райотделов. Это для того, чтобы…

— Чтобы извлечь выгоду из большей базы данных и больших шансов на раскрытие, — опередил Фирсова Евгений.

— Вижу, с материка прислали нам хорошего помощника. Грамотно мыслишь, — Райская повернулась к шефу.

— В этом и заключается идея. На данный момент только в Симферополе создана группа, занимающаяся нераскрытыми преступлениями, — Добавил шеф.

− Хорошо.

− Маша, это зависит от судьи. У вас будет куча дел, о которых сообщит Москва, и по согласованию с судебными органами вы решите, какие из них с наибольшей вероятностью будут раскрыты. Если прокуратура решит, что полиция того или иного города на полуострове более компетентна или опытна в каком-либо конкретном деле, не имеет значения, кто проводил расследование: самое главное, чтобы оно было завершено. Конечно, если это будет сделано нами, то так будет лучше.

— Скажите, вы, по крайней мере, предоставите нам кабинет? − спросила Райская.

Губы Фирсова растянулись в жестокой улыбке, как будто он заранее смаковал неприятный удар.

— Более или менее, − сказал он, открывая ящик, чтобы достать из него связку ключей.

— Что значит «более или менее»?

— Я покажу вам ваш новый офис, — ответил полковник, вставая. — Веселее, коллеги.

Глава шестнадцатая

Архивная комната УВД Симферополь

«Холодно, блин». У Марии хватило ума произносить свои восклицания одними губами, подальше от Фирсова, который вел их в старое помещение бумажного архива Управления. Внизу температура как будто упала по меньшей мере на пять-шесть градусов. В воздухе витал железный запах ржавчины и влажный, горьковато-сладкий аромат старой бумаги.

— Кто-нибудь из вас страдает астмой? — с иронией спросил полковник.

Его шаги оставляли следы на покрытом пылью черно-бордовом клетчатом полу.

− Триппером…, - продолжала Райская, сыпля нечленораздельными непристойностями.

Ряды папок и двухметровые стеллажи тянулись по всей длине подвала, создавая впечатление старой, забытой подземной библиотеки.

Фирсов остановился перед двумя столами, расположенными друг напротив друга. На столешницах стояли два громоздких, допотопных компьютера, дерево которых, казалось, опасно прогибалось под горой сложенных документов и папок.

— Держу пари, это тоже была идея