генерала, — сказала Мария, с отвращением оглядываясь по сторонам.

— Мы не можем ничего от вас скрыть, — признал Яков Михайлович.

— Фирсов, серьезно, скажи, что это шутка, — почти умоляла его Мария.

— К сожалению, нет. Но если задуматься, то в этом есть определенная логика: ваша группа будет заниматься очень старыми делами, которые относятся к периоду, когда еще не было цифровых архивов. Придется порыться на полках, чтобы найти интересующие вас файлы. Оцифровано только двадцать процентов архивов, и то, начиная с самых последних дел, а не с тех, которые были датированы. По крайней мере, вам не придется целый день подниматься и спускаться по лестнице.

— Давай не будем обманывать себя, Яков. Неужели это действительно похоже на подходящее место для двух сотрудников уголовного розыска?

— Мы не можем работать в таких условиях, полковник, − вмешался Кротов.

— Это приказ свыше. Я ничего не могу сделать, — бросил Фирсов.

Его слова были прерваны суматохой за одним из металлических стеллажей.

Райская отшатнулась и осмотрела плитку в поисках источника шума.

— Этого еще не хватало, — истерично сказала она.

— Чего? — обернулся Кротов.

— Крысы! Я так и знала…Вот что, если ко мне подойдет крыса, я всажу в нее пулю, Фирсов. Клянусь.

Из-за большого шкафчика вышел мужчина лет шестидесяти.

— Успокойтесь, коллеги. Последняя дератизация была на прошлой неделе, — с улыбкой сказал Роман Барсуков. — И здесь почище, чем там, на верхнем этаже.

Глава семнадцатая

Архивная комната УВД Симферополя

У Романа Барсукова было отполированное, обветренное лицо, словно гранит, сформированный тысячелетиями бушующего морского ветра. Большие глаза цвета морской зелени выделялись на фоне его болезненных черт. Среднего роста, с серо-стальными волосами, подстриженными очень коротко, он передвигался с помощью своеобразного костыля, который помогал ему держать равновесие и идти более уверенно. Его живые, нервные глаза словно восставали против предательства тела, в котором он чувствовал себя неуютно, словно в ловушке.

— Черт возьми, Барсук! У меня чуть инфаркт не случился, — взорвалась Мария. − Откуда, черт возьми, ты взялся?

— Здесь есть запасной выход, который ведет прямо на улицу,− негромко произнес Фирсов, − и это одна из причин, по которой я не стал возражать против приказа направить вас сюда. Роман может приходить и уходить, когда ему заблагорассудится, не проходя через главный вход и не привлекая к себе внимания. Многие коллеги не согласятся с этим, и тогда о его «сотрудничестве» заговорит весь отдел, а я бы предпочел избежать этого. В общем, так…

— Я уже говорила с ним об этом, — предвосхитила Мария. − А про то, что это я ему сказала, что мы идем на этакий квест, я забыла. Такого внезапного появления я не ожидала.

— В любом случае, Роман — это наша историческая память, и он может помочь вам восстановить документацию и элементы из старых файлов, — продолжил Яков Михайлович.

— Да, я динозавр этого отдела. Когда-то я был помещен сюда на карантин, — сказал подполковник. − По крайней мере, я знаю, где нахожусь и где искать, так что могу быть вам полезен… Рад познакомиться, Евгений.

— Пожалуйста, вы можете называть меня по имени. С удовольствием, — удивился Кротов.

— Так что отбросьте «вы» и зовите меня Роман.

— Подполковник, передайте ему свои соболезнования: Евгению придется объединиться с Райской, — сказал Фирсов.

Мария сдержала восклицание.

— Каждому свое, — ответил Кротов с улыбкой.

— А моя проблема — это вы и эта чертова помойка… Как вы думаете, не могли бы вы достать нам хотя бы кофеварку и автомат с водой? — спросила Райская у Фирсова.

— Не хотите ли вы также иметь собственную горничную, слугу и повара, Мария?

— Ты знаешь, это было бы не плохо, — сказала Райская с коварной улыбкой на лице.

— Ну хватит, хватит… — махнул рукой полковник. − Евгений, понимаете, Роман был настоящим проводником, как для меня, так и для многих других коллег. Он научил многих из нас этой работе. Он полицейский старой закалки, и он не хочет нас покидать. Другие на его месте давно бы ушли на пенсию, но ему нужно свести счеты с жизнью, прежде чем он повесит форму, не так ли?

— Вы это сказали, — подтвердил Барсуков.

— Я вам скажу, что мы, крымчане, немного прихотливы. И это еще мягко сказано, — вмешался Фирсов. − Короче говоря, Кротов пока работает здесь неофициально. Он приступит к своим обязанностям после выходных. Роман также будет работать с вами на неофициальной основе. Он будет помогать вам по старым делам, но я бы хотел, чтобы это сотрудничество, назовем его так, оставалось конфиденциальным. Это понятно?

Евгений Кротов смотрел на него с озадаченным выражением, и шеф почувствовал его беспокойство.

— Я выкурю последнюю сигарету и уйду, — сказал полковник. − Кротов, пойдемте со мной, я хотел бы вас посвятить еще в кое-какие детали.

Он пожал руку Барсукову и пообещал позвонить ему в ближайшее время.

Прежде чем последовать за своим начальником, Евгений увидел, как Роман Барсуков положил на стол большую папку. На первой странице он прочитал заголовок, который заинтересовал его: РИТУАЛЬНЫЕ УБИЙСТВА, 1978–1989.

Когда он поднял голову, то встретился взглядом с Марией, которая незаметно кивнула ему.

— Мы будем ждать тебя здесь, Кротов. Я собираюсь посмотреть, работают ли эти развалюхи или нам стоит взять с собой мобильные телефоны.

— До скорой встречи, — произнес Барсуков.

Евгений кивнул и последовал за Фирсовым. Однако его сознание по-прежнему было приковано к папке в подвале, как будто на него оказывалось магнетическое воздействие, которое трудно было объяснить рационально.

Глава восемнадцатая

Здание суда, Симферополь

Когда сентябрь перевалил за половину, казалось, что город окутан вечной весной. Теплый ветер доносил сладкий запах южных плодов. На небе ни облачка.

— Мы здесь уже за пределами заката… Посмотрите: он похож на выжатый апельсин, — отметил Яков Михвйлович.

— Это действительно так. В свете этого города есть что-то магическое, — пробормотал Кротов, приятно удивленный мягкостью вечера. Южное солнце по-своему необычно, но здесь оно было еще более эффектно.

— У полуострова много недостатков, но это рай, поверьте мне. Вы не ожидали такой погоды, не так ли? − спросил Фирсов.

Они сидели на скамейке в небольшом парке перед зданием суда.

— Нет, действительно не знаю.

— Нам так повезло. Это как лето, которое длится здесь, считай, пять месяцев, плюс три месяца весны и пара быстро проходящих месяцев осени и зимы. Сейчас, похоже, лето просто не уходит… Вы не против, если я покурю?

— Нет, шеф.

— Ну да. Итак: это суд, а вон там — прокуратура. Как видите, они находятся в двух шагах от нас. Это