— Итак, что занесло тебя к нам в Коулфилд? — спросила мама.

— Видите ли, — начал Зеки, глядя на меня, будто мы до этого весь день репетировали ответ, — мы как бы гостим у моей бабушки. Моя мама выросла в Коулфилде.

— Ну надо же, — ответила мама, явно к чему-то ведя. — А как ее зовут?

— Сидни. Сидни Хадсон. Когда она здесь жила, у нее была такая фамилия.

— Вот это да! — вскричала мама, сделав огромные глаза. — Я ее знаю! Она на несколько классов меня младше. Ее называли… слово такое… гениальным ребенком.

— Юным дарованием? — подсказал Зеки.

— Именно. Юным музыкальным дарованием.

— Это правда, — сказал Зеки. — По крайней мере, так мне рассказывает моя мама. — Он повернулся ко мне и уточнил: — Она играла на скрипке.

— Насколько я помню, она получила престижную стипендию для учебы в Джульярдской школе[9], — продолжила мама. — С тех пор я ее не встречала.

— Да, это она, — ответил Зеки.

— Она знаменита? В смысле, в классических музыкальных кругах? — спросила мама с оттенком благоговения.

— Пожалуй, нет, — ответил Зеки.

— Понятно, — протянула мама с явным разочарованием. — Это стало таким событием, когда она получила эту стипендию. Помню еще, что газета написала об этом большую статью. Ведь она действительно была юным дарованием. Я о ней не то чтобы очень часто думала, но когда думала, представляла ее себе в Нью-Йорке, как она играет там на концертах, скажем, перед премьер-министром Японии или кем-то в этом роде.

— Видите ли, моя мама рассказывала, что все в Джульярдской школе были юными дарованиями, — ответил Зеки очень благожелательно, признавая творческие неудачи своей мамы. — Она получила место в Мемфисском симфоническом оркестре, а потом встретила папу, они поженились, а потом, как вы уже поняли, появился я.

— Ну что ж… Это прекрасно, — сказала на это мама, — передавай привет от Кэрри Нил.

— Вы чего, типа, встречаетесь? — влез в разговор Эндрю, тыкая острым кончиком ломтика пиццы в сторону Зеки с угрозой, которую могли вложить в подобный жест лишь мои братья.

— Вовсе нет! — крикнула я, поспешно загораживая рукой Зеки, словно пытаясь удержать его в кресле резко затормозившего автомобиля.

— Нет? — спросила мама с легким изумлением. — А что же вы делаете?

— Понимаете, — ответил Зеки, глядя в пустую тарелку, — все это довольно сложно.

Я надеялась, что он заткнется, чтобы не дать моим братьям ничего такого, что они потом смогут использовать против меня, но его понесло:

— Я приехал лишь на лето, так что это как бы непостоянная ситуация временного характера…

— Непостоянная ситуация… Звучит не слишком обнадеживающе, — заметила мама.

— Мы — друзья, — наконец высказалась и я. — ДРУЗЬЯ.

— Хорошие друзья, — добавил Зеки, и я кивнула ему, типа, «ясен пень», но одновременно и типа «да заткнись ты, мои братья попытаются меня извести!».

— Начнем с того, что это очень здорово, что у Фрэнки появился такой прекрасный друг на лето.

— У Фрэнки нет друзей, — сообщил Брайан, типа Зеки такой осел и сам не видит, насколько я странная.

— Что ж, — сказал на это Зеки, протягивая руку за очередным ломтем пиццы, — тогда тем более это честь для меня.

И я так сильно покраснела, что на лицах тройняшек появилось одинаковое выражение удовлетворения от выполненной работы, после чего они вновь набросились на пиццу.

Когда мы вымыли посуду, я сказала маме, что мы с Зеки хотим зайти поесть мороженого в «Дэйри Куин», а потом я отвезу его домой. Мама пожала ему руку и сказала, что он, судя по всему, прекрасный молодой человек, на что явно потрясенный Зеки попытался ответить улыбкой. Мы одновременно полезли в свои рюкзаки проверить, на месте ли наши копии, и были таковы.

Не могу внятно объяснить, насколько странное чувство охватило меня, когда мы впервые за много-много часов вышли из дома. Мы оказались на улице, на свежем воздухе, и с нами были копии. Все казалось теперь значительно больше и намного важнее. Стало даже тяжеловато дышать.

— Ты как, готова? — спросил Зеки очень нежно. Добрый мальчик.

— Наверное, — ответила я, хотя не была в этом уверена.

— Куда пойдем? — спросил он, а я такая: «Что?»

— Где развесим эти копии? — продолжил Зеки. — Я же не местный, поэтому не знаю, где их увидит больше всего народу.

— Не знаю… Может, на площади? Там кинотеатр и мороженица. К тому же это перед зданием суда — если мы захотим, чтобы в нашем искусстве как бы присутствовала политика.

— Ладно, — кивнул Зеки, — поехали на площадь.

Мы сели в машину и за те двенадцать минут, что заняла у нас дорога до городской площади, не проронили ни слова. У входа в кинотеатр кружили стайки подростков, и мне вдруг пришло в голову, как было бы стремно, если бы кто-то из моих знакомых увидел, как я приклеиваю к стене нашу картинку.

— Может, вон там, — предложила я, — на офисе страховой компании?

Свет в офисе не горел, так как было уже закрыто, и лишь в окне торчал плакат, сообщавший о какой-то бойскаутской лотерее.

— Отличная мысль, — согласился Зеки.

Мы вышли из машины, нацепили на спины рюкзаки и, словно для нас это самое обычное дело, настолько обычное, что о нем не стоит даже упоминать, зашагали к дверям страховой компании.

— Возьмем одну из твоих? — спросил Зеки.

Он явно очень нервничал и вспотел от жары. Солнце еще не село. Нас прекрасно было видно. Но никому до нас не было дела. Мы словно стали невидимками.

— Да, можем взять одну из моих, — с этими словами я осторожно расстегнула молнию рюкзака. Потянула за краешек один лист, однако к нему прилип еще один, и я неуклюже попыталась засунуть прилипший лист обратно в рюкзак, но он никак не засовывался. В конце концов я скомкала эти листы, неуклюже запихнула их в карман, извлекла новый лист, и тут до меня дошло, что у нас нет скотча. А без него наши художества не расклеить.

— Ну и как ее присобачить? — спросила я, прижав картинку к стеклу, словно она могла сама к нему приклеиться.

— Черт, — прошептал Зеки, сделав огромные глаза. — Блин, придется нам, наверное, отказаться от нашей миссии.

— Пошли в машину, — ответила я, — там решим.

Подозрительно зыркая по сторонам, мы утиной походкой проследовали к машине; нащупав в кармане ключи, я открыла дверцу, и мы нырнули в салон.

— Да, вышло не очень, — признал Зеки.

— Нам нужен скотч. Гвозди, канцелярские кнопки, скобы. Строительный степлер. — перечислила я.

— А где все это можно достать?

— Может, в «Уолмарте»? — предположила я. — У них там всего навалом.

— Отлично, поехали туда, — ответил Зеки, явно сдувшись.

— А может, попытаемся в другой раз?

— Нет, — ответил он крайне раздраженно, —