если сравнивать ее текущий образ с той жалкой футболкой, в которой он видел ее совсем недавно. Ее свитер немного оголил ее живот, и Раньери не смог проигнорировать сей факт. У него тут же возникло почти неуправляемое желание прикоснуться к оголенному телу, а затем попробовать его на вкус. Но каким-то образом все же сдержался, и он не понимал, как ему это удалось.

Когда Раньери сделал шаг вперед, то поставил прямо в центр ее тарелки фигурку единорога. Затем выпрямился, ожидая ее реакции. Анника посмотрела на единорога, а затем перевела взгляд на него:

— Моя коллекция единорогов очень важна для меня. Где бы я ни жила, всегда беру их с собой. Только так я могу чувствовать себя как дома.

Раньери провел слишком много времени в квартире на Пятой авеню, в которой девушка проживала вместе со своим отцом, и никаких фигурок он там не замечал.

— Сначала этот цветок, затем армия единорогов по всей комнате. Что дальше? Мне даже стало любопытно.

Анника сорвала встречу, которая была так важна для Раньери, и если бы так поступил кто-то из его подчиненных, то тут же был бы уволен. И все же он приказал Грегори поливать это проклятое растение. Она полностью разрушила святилище, которое он называл своим домом, и наставила своих радужных единорогов повсюду. И все же он ничего ей не сделал. Анника очень четко видела свое преимущество. Она села и выглядела крайне довольной собой.

— Возможности безграничны, — сказала она ему. — В конце концов, как ты уже говорил раньше, я — человек-хаос. Я прекрасно знаю, как ты заботишься о своей репутации. Что же касается меня, репутации у меня просто нет.

— О да. Так и есть.

Девушка лишь рассмеялась.

— У меня нет репутации, о которой я забочусь. В этом разница. Так и есть, Раньери. Пределом может быть лишь небо.

Он сердито посмотрел на нее, и она рассмеялась.

Смеялась Анника долго, а этот злосчастный единорог словно смеялся вместе с ней. Слишком уж хорошенькой она была, и напряжение в паху не унималось, а лишь пульсировало так, словно он в течение многих лет воздерживался от секса. Раньери сделал шаг вперед. Без раздумий, хотя это было не похоже на него.

Затем он коснулся ее руки, и лишь тогда девушка перестала смеяться и серьезно взглянула на него. И тут она издала такой сладкий стон.

Раньери приподнял ее, позволив пледу и книге упасть на пол. Раньери, которого ни разу в жизни не увлекала страсть, наконец впился в губы Анники, пытаясь удовлетворить свое желание.

Глава 5

К подобному девушка не была готова. Эта мысль прокручивалась у нее в голове снова и снова. Раньери. Его поцелуй. Прикосновение его губ, жар его языка.

Этот мужчина был под запретом для Анники, но каким же красивым и привлекательным он был. Жар его тела девушка могла ощущать повсюду.

Каждый раз, когда его язык касался ее, она чувствовала, как внизу живота вспыхивает желание. Как же так вышло, что она чувствовала себя такой живой. Анника ощутила, как груди ее стали более чувствительными, а соски начали побаливать. Она немного переместилась, так что теперь прикасалась к нему своим торсом. Уходить девушка явно не собиралась.

Раньери целовал ее, и делал он все мастерски. Ей не нужно было иметь огромный опыт в любовных делах, чтобы понять, каким искусным любовником был этот мужчина. Она ощущала некую свирепость и дикость в его движениях. Он наклонил голову, проникая глубже, а обжигающий жар нахлынул на нее волной, изменяя ее настрой. Пробуя его на вкус, она поняла, что хочет большего.

Ее руки впились в его плечи, и в тот момент она попыталась обмозговать всю новую информацию, а именно новые тактильные знания, которые раньше были недосягаемы. Например, каковы были его мускулы на ощупь; какие ощущения, когда его торс прижимался к ее груди; насколько разгоряченной была его кожа; как двигались его мышцы в их сложном танце. Анника хотела целовать его вечность. И Раньери словно услышал ее мысли, поэтому издал тихий стон, который эхом отзывался внутри ее, а затем отстранил девушку.

Анника отшатнулась назад, еле устояв на ногах, а затем села обратно на диван. И не потому, что он резко отстранился или как-то подтолкнул. Ноги ее, казалось, больше не функционировали должным образом, и всему виной его поцелуй, который продолжался всего несколько мгновений. А может, это вовсе не были мгновения. Может быть, он целовал ее всю жизнь.

Затем она заметила, что и сам Раньери тяжело дышал. Как будто его тоже тронул этот поцелуй.

— Я надеюсь, что все до единого единороги исчезнут из моей квартиры, — процедил он.

Но он не был похож на привычного ей Раньери. Раньше такой версии она еще не видела. Его голос был слишком груб, но от его бархатистости у нее набухли соски.

— А я надеюсь просыпаться каждый день в роли королевы Англии, — ответила Анника. — Но, судя по всему, ни ты, ни я не получим того, чего желаем.

— Не соглашусь.

Анника на протяжении долгих лет присматривалась к Раньери. Она каталогизировала его, как если бы он был артефактом в ее музее. Скрывать не стоит, что девушка тщательно его изучила. Но сегодня вечером ее взгляд на него изменился, будто они и вовсе не были знакомы до сих пор. Потому что теперь она знала, каков он был на вкус. Она знала, каково это, когда страсть пронзает ее в одно лишь мгновение, обдавая тело жаром. Теперь она знала…

— Я, возможно, тебя удивлю, но твое несогласие ничего не решает, — сказала она.

— Я намерен получить именно то, что хочу, Анника. Так было всегда и было бы неплохо, если бы ты об этом помнила.

Девушка хотела ответить что-то остроумное… что-то бунтарское. Она хотела настоять на своем и показать, что сильнее его. Но почувствовала, что не в состоянии этого сделать в данный момент. Она чувствовала себя слишком уязвимой. А его глаза золотого цвета были подобны расплавленной горячей жидкости, она наполнилась жаром, и еще немного — и девушку могло бы просто разорвать от ощущений, чего она так сильно боялась. Хуже всего было то, что, возможно, Раньери подозревал о ее чувствах.

Когда Раньери развернулся и вышел, она была лишь благодарна ему за такое решение. Серьезно, стоило бы быть благодарной. Но на самом деле данное решение было не в приоритете. Она осталась там, снова опустилась на диван и прижала пальцы