Мариса.

Я так и думал, что если кто и не будет спать в такой час, то как раз она. Я надеялся, что здесь никого не окажется, чтобы можно было спокойно оглядеться, но сейчас, увидев её, передумал. В памяти всплыли её голос и голос доктора Стивенс.

Особенно плохо бывает по ночам, когда все спят.

И что же тогда происходит?

Просто плохо, как будто это всё по-настоящему, понимаете?

Понимаю. И что? Что конкретно бывает?

Сначала я не могу пошевелиться, а потом не могу быстро встать. Я сбега´ю по лестнице до самого низа, потом захожу в мамину спальню и ложусь к ней в кровать.

Тебе пятнадцать лет, Мариса. Я понимаю, что ночью бывает страшно, но ты должна была уже вырасти из этого.

Я знаю. Я пытаюсь бороться со страхом, но не могу.

Мне не хотелось её пугать, поэтому я собрался с духом и прошептал как можно тише:

— Эй, Мариса, это я.

Расстояние от двери до стола было довольно большим, и я не был уверен, что Мариса меня услышала. Она будто замерла и не шевелила даже пальцем.

— Это Уилл, — прошептал я, на этот раз громче.

Девушка подняла голову от книги. На лице её отразилось облегчение.

— Уилл? — переспросила она.

— Да, Уилл Бестинг. Вчерашний.

Отлично, Уилл Бестинг, ты дурак! Какой ещё может быть Уилл?

Я ещё шире открыл дверь и сделал шаг вперёд, чтобы на меня упал свет. Теперь я смогу легко вернуться или пройти дальше в комнату, в зависимости от ситуации.

Поняв, что это я, Мариса вскочила и понеслась ко мне со всех ног, подпрыгивая как газель. Сейчас на ней были пижамные штаны, но футболка осталась прежней, с той самой надписью.

— Напугал меня до смерти, — сказала она, и я почувствовал на своём лице её дыхание, тёплое и мягкое.

Она услышала меня с первого раза, только, как я понял, ужасно испугалась. Мне стало немного стыдно.

— Извини, не хотел тебя пугать.

— Ладно, проехали. Ночью мне всегда немного не по себе. Да ещё и бессонница. Отвратительное сочетание.

Наверное, она видела, что я тоже боюсь. Может, я сделал шаг назад, подсознательно желая убежать обратно в бомбоубежище. Голос у неё был тихий и почти успокаивающий. Она протянула руку, как будто я был испуганным псом, которого нужно отвлечь разговором.

— Заходи, всё в порядке, Уилл. Остальные спят.

Я шагнул через порог, под свет лампы.

— Лучше чем-нибудь подпереть дверь, — прошептала Мариса. — С этой стороны она не открывается, я пробовала.

Она с интересом смотрела на меня, как будто хотела спросить, что находится дальше по туннелю и как я оказался с той стороны, но не спросила. Я снял кроссовки, подперев одной из них дверь. Итак, я находился внутри форта Эдема — то есть в том месте, куда пообещал себе не ступать ни ногой.

— Иди сюда, — сказала Мариса, беря меня за руку и направляясь к круглому столу. Она не столько держала руку, сколько вела за собой, как ведут детей в магазине, и, когда мы дошли до дальнего дивана с креслами, отпустила. Я посмотрел на потолок, пытаясь разглядеть скрытые камеры наблюдения, но в таком слабом свете ничего не увидел. Сейчас мы стояли в дальнем углу помещения, которого я не видел, когда рассматривал экран в бомбоубежище. Скорее всего, мы находились вне зоны действия камер.

Мариса указала примерно в ту сторону, откуда мы пришли.

— Все спят там, на другом конце форта. Двери здесь толстые и тяжёлые. Думаю, нас не услышат, даже если мы будем кричать.

— Давай не будем пробовать, — сказал я, посмотрев в том направлении. В стене виднелись три двери.

— Дверь слева ведёт к девочкам, дверь справа — к мальчикам, — сказала Мариса, и я представил себе кровати, расставленные в комнатах, похожих на комнаты в студенческом общежитии.

— А средняя дверь? Куда она ведёт?

Мариса, не ответив на мой вопрос, села на обитый кожей диван. Я заметил в её руке книгу, но не стал спрашивать, что это. Всё терялось в полутьме, и я пытался осмотреться, насколько это было возможно. Мне хотелось получше запомнить это место, мысленно составить его план.

— Здесь просторно, — сказал я, садясь на другой край дивана, потому что не хотел её смущать.

— Уилл, — обратилась она ко мне, пододвинувшись поближе. — Как получилось, что ты оказался по ту сторону двери?

В горле пересохло, я даже испугался, что сейчас у меня пропадёт голос. Вместо ответа я достал из рюкзака бутылку воды, с хрустом открыл крышку и протянул ей.

— Нет, спасибо.

Я сделал два быстрых глотка и завернул крышку. С чего бы начать?

— Снаружи есть ещё одно здание. Я пришёл оттуда.

— Где живет миссис Горинг, да?

— Да, и в нём есть подвал. Я там спрятался.

— Но как…

Она хотела что-то спросить, но замолчала, представляя, как я пробирался по туннелю.

— Всё нормально, — сказал я, не зная, о чем ещё говорить. — Там сухо. Всё же лучше, чем в лесу.

У меня было много вопросов, но я не знал, как задать один самый важный.

Бен Дуган умер?

Если бы я его задал, она бы поняла, что я за ними наблюдал, а это привело бы к другим вопросам, отвечать на которые я не хотел. Пока не хотел.

— Какой он? — спросил я вместо этого.

— Кто он?

— Ты знаешь. Тот мужчина, о котором нам рассказывала доктор Стивенс. Тоже доктор.

— Не такой, каким я его представляла, — задумчиво ответила Мариса. — Ну, то есть он нормальный. Наверное, он бы тебе даже понравился.

— В самом деле?

— Он поднялся по лестнице, когда ушла миссис Горинг. Очень неожиданно.

Мариса показала на уходящий вниз лестничный пролёт. Отсюда я видел только первые две ступеньки, а дальше всё скрывалось во тьме.

— Даже Кейт испугалась. Знаешь, в старых фильмах бывают такие сцены, когда прекрасная девушка спускается по лестнице в свадебном платье или ещё что. Только здесь было наоборот. Он как бы поднялся из-под земли.

— Ты вроде сказала, что он бы мне понравился.

— Так и есть. Он пригласил нас сесть за стол и сказал, что его зовут Рейнсфорд. Не просто сказал, а ещё и объяснил: «Возможно, вам захочется называть меня иначе — „доктор“, „мистер“, „сэр“, „старик из этого дома“. Но прошу вас, называйте меня просто Рейнсфорд». И это было круто. Достаточно было услышать его голос, и он сразу всем понравился.

«Пока не убил Бена Дугана», — захотелось сказать мне.

— Ну, а потом?