жизни и памяти вычеркнула!

– Надежда живет в деревне, – продолжил Кузя, – не работает.

Дегтярев потер затылок.

– Похоже, мое предположение о ссоре верно. Даже если сестры разругались вдрызг, для закона они родственники, следовательно, наследники. Если Алевтина уходит на тот свет, Надежда имеет право претендовать на хороший кусок. Дарья, возьми адрес и отправляйся к тетке!

– Наша клиентка даже не намекнула, что она у родителей не одна, – решил поспорить Семен, – похоже, отношения давно порваны.

– Вот и выясним, что к чему, – не сдался полковник и глянул на меня: – Поторопись.

Глава двенадцатая

– Чего ищешь, милая? – раздался за спиной звонкий голос.

От неожиданности я подпрыгнула, обернулась, увидела бабушку и ответила:

– Хотела поговорить с Надеждой Федоровной, она тут живет.

– Народ отсюда уехал, – объяснила старушка, – а из села всех отправили в Ёжкино. Здесь землю купила строительная фирма, хочет поселок поставить. Место тихое, в лесу ягод косой коси. Родник есть, вода прямо сладкая. Я переезжать отказалась и лучше всех устроилась. Тебя как зовут?

– Даша, – ответила я.

– Глаша, – засмеялась старушка, – в рифму вышло.

– Может, знаете адрес, куда люди переехали? – осведомилась я.

– Конечно, – закивала пенсионерка, – а тебе зачем?

– Хочу встретиться с Надеждой Федоровной, – ответила я.

Старушка поставила на землю ведро.

– Во! За водой на родник бегала. Не получится у тебя с Надей поболтать.

– Почему? – удивилась я.

– Так умерла она, – сообщила собеседница, – ни с того ни с сего на тот свет подалась. Хочешь чаю?

– Спасибо, с удовольствием, – обрадовалась я возможности поговорить с женщиной.

Вероятно, она знает кое-что о сестре Алевтины Федоровны.

– Пошли, – улыбнулась бабуля и взялась за ведро.

Я отняла у нее ношу:

– Помогу вам.

– Ну-ну, – усмехнулась старушка, – спасибо. Идти нам минут семь. Как устанешь, скажи. Что у тебя в пакете? Чего привезла?

– Всякое-разное к чаю, – объяснила я, – если разрешите, угощу вас.

– Надьке-покойнице гостинцы адресовались? – уточнила бабуля, когда мы двинулись по тропинке. – А раз она ко Господу отошла, то мне ее подарочек отдашь.

– Коробки запечатаны, – почему-то начала оправдываться я, – никто содержимое не пробовал.

– Да и за открытую, ополовиненную тоже спасибо, пенсия маленькая, а вкусненького хочется, – бесхитростно сообщила бабушка.

– Как ваше отчество? – спросила я, остановилась и поставила ведро.

– Редкое оно у меня, небось, никогда не слышала такое. Ивановна, – засмеялась старушка, легко подняла тяжелую емкость и быстро зашагала вперед, – не волнуйся. Всю жизнь таскаю ведра. А чем долго занимаешься, то нетрудно. Ты сюда как добралась? Автобус не ходит. Пешком по шоссейке топала?

– Нет, – засмеялась я, – на машине приехала, припарковалась у закрытой лавки.

– А-а-а, – протянула хозяйка, – а вот и мой замок!

Я окинула взглядом избу, к которой приделали застекленную веранду.

Бабушка открыла дверь.

– Входи.

– Вы не запираетесь? – удивилась я.

– Так красть нечего, – засмеялась пожилая женщина, – даже телевизора нет. Не нужен он мне, один вред от ящика.

Когда мы сели к столу, хозяйка взяла из коробки конфету и заулыбалась.

– Шоколадная! Давно такими не баловалась. Ну, спрашивай, что хотела.

– Надежда Федоровна, наверное, болела? – начала я.

– Может, и так, – кивнула хозяйка, – кто ж знает. Вроде не жаловалась она на здоровье. Да что внутри у человека, он сам не знает.

– Надо на обследование ходить, – пробормотала я.

Старушка засмеялась:

– Да ну? Может, в Москве, у богатых, такое получится, а нам, нищим, следует железное здоровье иметь, чтобы свое здоровье исследовать. Сначала к терапевту запишись, это значит, в райцентр.

– Позвонить можно, – возразила я.

– Так нету в лесу связи, – усмехнулась Глафира Ивановна, – да и у меня мобильный отсутствует. Вот Надька и померла.

Я в очередной раз удивилась ее звонкому голосу и вдруг поняла: глаза у старушки не выцвели, они не старческие. Если отвести ее в салон, подстричь, затонировать седину, нормально одеть, то получится женщина лет шестидесяти, а это не старость, просто она не ухаживает ни за лицом, ни за волосами.

– Говорят, Надя просто заснула, – продолжала Глафира Ивановна, – а утром не встала. Вот не помню, когда случилось. Муниципальные похороны делали, родных у Надежды не имелось. За счет государства где-то упокоили. Я не присутствовала, одна тут осталась. Мне Ленка Тренева рассказала, когда вдруг ее сюда занесло.

– Печальная история, – вздохнула я.

– Ну с одинокими так всегда, – усмехнулась Глафира и потянулась к вафлям, – живут они по-царски. Никаких забот о семье, что хотят, то и воротят. А умирают как собаки. Хотя у псов хозяева есть, они о больных заботятся, хоронят с любовью, оплачут от сердца.

Из коридора раздался грохот, хозяйка вскочила.

– Мурлыка! Добрался до банок. Посиди тут, сейчас вернусь!

Женщина убежала. Я оглядела комнату, такое ощущение, что машина времени переместила меня в семидесятые года двадцатого века. На одной стене ковер, у другой «стенка», в ее застекленной части красуется сервиз «Мадонна», вазочки, фарфоровые фигурки. Два кресла закрыты пледами, их связали крючком, на полу домотканые дорожки и дверь в стене, наверное, она ведет в другую комнату.

Я встала и приоткрыла створку. Да, да, знаю, нельзя поступать подобным образом, но Дашенька сейчас детектив, следовательно, может незаметно для хозяйки проявить невоспитанность.

Я заглянула в помещение. Ну и ну! Ожидала увидеть крохотное пространство, в нем кровать с горой подушек, трехстворчатый шифоньер, иконы на стенах. А вижу кабинет, одна стена занята полками с книгами. Другая напоминает аптеку, в ней много-много небольших ящичков, на каждом имеется белая наклейка. Вместо постели стоят два мягких, удобных кресла. Еще здесь современный письменный стол, на нем дорогой ноутбук…

– Мурлыка, – громко заговорила Глафира, – ох, давно тебе от меня полотенцем не доставалось!

Я быстро села на место, и спустя время хозяйка вернулась в столовую.

– Еще чайку?

– Спасибо, – заулыбалась я, – поеду домой.

– Зачем тебе Надя-то понадобилась? – проявила любопытство собеседница.

– Поговорить хотела, – ответила я.

– О чем? – тут же заинтересовалась Глафира.

– Да уж теперь неважно, раз она скончалась, – отбила я атаку, попрощалась и ушла.

Глава тринадцатая

– Василий понятия не имеет, что у Алевтины есть родная сестра, – сказала я, когда закончила рассказ о своей поездке, – пока ехала, поговорила с ним по телефону, осведомилась, может, у вдовы есть какая-то родственница, пусть дальняя. Мужчина уверенно ответил: «Ее родители скончались. Муж тоже ушел в мир иной. Из близких остались только два сына». Может, ты ошибся в отношении Надежды?

Последний вопрос адресовался Кузе. Тот улыбнулся.

– Да нет, Надежда Федоровна существует, она не медийное лицо, в интернете не имеется толпы ее интервью. И сообщения о смерти нет. М-да.

Докладчик замолчал.

– Ну-ка, парень, что невесел? Что ты голову повесил? – засмеялся Сеня.

– Накосячил, – признался Кузьмин, – и мог вообще этого не заметить. Когда Даша рассказала про кабинет, шкаф с ящичками, два кресла… Вот тут щелкнуло! Поэтому зашел на ведьминский сайт…

– Куда? – поразилась я.

– В интернете имеется несколько мест, где толкутся маги, экстрасенсы, колдуны, всякие бабки, шаманы, – затараторил Кузя, – те, кому повезло часто появляться на телевидении, там не зарегистрированы. Они уже раскручены, у каждого свой сайт. Люди знают, где экстрасенса искать. Посмотрел человек программу, как экстрасенс всех вылечил, спас, деньги помог заработать, и бежит к такому великому волшебнику