на прием. Однако сейчас магов, гадалок, целителей непуганые толпы, но о большинстве из них никто не слышал. Телеволшебники ого-го какие денежки берут. А тетя Мотя, которая яйцом из тебя болезни выкатает, недорого стоит. Как такую найти? Зайти на сайты, где нечисть сидит. Вот, смотрите!

Кузьмин повернул к нам экраном один из своих ноутбуков.

– Все просто. Фото, фамилия, имя, отчество, специализация. Что этой бабе или мужику лучше всего удается, цена за прием, отзывы клиентов. Владельцы сайта предупреждают: негативные отзывы не удаляются. Похоже, не врут. У каждого «лекаря» имеются недовольные. Думаю, хвалебные слова пишут родные, друзья колдунов. У всех не так много реакций, от одной до десяти-пятнадцати. У Надежды Федоровны тоже. И все прямо мармеладные. Слушайте.

Кузя взял стакан с водой, быстро осушил его и начал читать вслух:

– «Надежда, вы чудо!», «Наденьке на всю жизнь благодарна», «Кому-то моя беда покажется смешной, но наша кошка что-то съела на дороге, стала умирать. Спасибо, Надежда! Киса здорова!»

– Добрый доктор Айболит, он под деревом сидит, – хмыкнул Дегтярев.

– О женщине на сайте сообщается: она врач, гомеопат, – продолжил Кузя, – у нее диплом медвуза. Докладываю по порядку. Родители Алевтины и Надежды медики. Учились в Москве, поженились, будучи студентами. Муж сделал яркую карьеру: доктор наук, профессор, читал лекции студентам, главврач больницы, кардиолог. Мать отоларинголог, работала с детьми. Федор Николаевич и Анна Яковлевна уважаемые люди и совсем не бедные. Оба они потомственные доктора, продолжили дело своих родителей. На момент появления на свет первой дочки Нади Феде и Ане было по тридцать четыре года.

– Не торопились они с потомством, – заметил Дегтярев.

– Или не получалось, или хотели для себя пожить, – прибавил Семен, – вокруг пары одни врачи, сами они из той же стаи, знали, как предохраняться.

– Внучку бабушка и дедушка по линии матери не увидели, они уже скончались. А вот Николай и Варвара, родители Федора, в те годы живы, еще работали. Молодые не ютились в съемной комнатушке. Совместную жизнь они начали в пятикомнатных хоромах, которые остались от покойных отца и матери Анны. А потом, спустя годы, еще получили кооперативное жилье от предков Феди. И две дачи в придачу.

– Неплохо, – вздохнул, как всегда, немногословный Леня.

– Да уж, – пробормотал Дегтярев, – в советское время мало кому так везло.

– Надя появилась на свет в более чем обеспеченной семье, через семь лет родилась Алевтина, – вещал дальше Кузя. – Надежда училась в престижной в то время школе в центре Москвы. Лето проводила в доме на Николиной Горе. Но в четырнадцать лет она неожиданно пропадает с экранов радаров. Где Надя? Что с ней? Прописана девочка по-прежнему у родителей. Но из школы ее забрали. Где учится подросток? Большой вопрос! И еще деталь, обе девочки осиротели в год, когда Надежда куда-то пропала. Анна Яковлевна, их мать, умерла от инсульта. И спустя много лет я нахожу старшую дочь Зубаревых на сайте, где толкутся в одном ряду хилеры, экстрасенсы и… гомеопаты.

Кузя оттолкнулся руками от стола и подъехал на стуле поближе ко мне.

– Навряд ли медик живет в избушке.

– Там у нее кабинет для приема больных, – воскликнула я.

– Угадала, – улыбнулся Кузьмин.

– Просто бред, – возмутилась я, – Глафира Ивановна врунья! Зачем она историю про смерть Нади придумала? Прямо сейчас поеду назад! Ну очень хочется кой-чего спросить у дамочки.

– Нет ответа, – вздохнул Собачкин.

– Давай сначала зададим вопрос нашей клиентке, – остудил мой пыл Дегтярев, – выясним, почему она забыла упомянуть про наличие у себя сестры.

Послышалось попискивание, потом Кузя спросил:

– Алевтина Федоровна?

– Да, я, – вылетело из ноутбука.

Мы молча слушали диалог.

– Кузьмин беспокоит.

– У меня определился ваш контакт.

– Возникла необходимость поговорить с вами. Сумеете найти время? Дарья подъедет в любое место.

– Сейчас нахожусь в торговом центре «Колодец». Неподалеку от него ресторан «Дипломато-итальяно». Пусть Дашенька посмотрит по навигатору, сколько ей ехать, и напишет мне. Точно рассчитаю время, приду туда без опозданий!

Я встала.

– Выпью чаю и помчусь.

Семен тоже поднялся.

– Давно не заглядывал в харчевни, возьми меня с собой.

Глава четырнадцатая

– Тут уютно, – улыбнулась я.

– И посетителей нет, – прибавил Семен, – зал маленький, всего четыре столика.

– Местечко для своих, – пояснила Алевтина, – оно принадлежало моему мужу. Он использовал ресторанчик для бесед с теми, кого не следует принимать официально, и тогда двери запирали, никого не впускали. В остальное время может зайти кто угодно. Но чек высокий и не каждому по карману. Что случилось?

– Надежда Федоровна, – начала я.

Алевтина сложила пальцы рук в замок.

– Ясно! Имело смысл рассказать детективам про сестру. Но история такая страшная. Я трусиха! Чуть что, сразу голову в песок и сижу так. Ничего с собой поделать не способна, слова папы «только ради чести семьи тебя на расстрел не поведут» навечно в памяти. Отец умер, но дочка его по сию пору боится. Надя жива?

– В списках умерших ее нет, – ответила я, – прописана женщина в глухой деревне. Но в доме, где она зарегистрирована, сейчас живет старушка, та сообщила, что госпожа Зубарева умерла. Однако мы нашли ее на сайте, где гомеопаты предлагают свои услуги. Похоже, Надежда неплохо зарабатывает. А в избе у нее кабинет, где принимает клиентов. Кто приезжает в умершее село? Не знаем!

Алевтина отвернулась к окну.

– История неприятная. Надежду не видела много лет, и я ее не считаю своей сестрой. Понимаете…

Алевтина поставила локти на стол.

– У нас с ней особой дружбы не имелось. Мешала разница в возрасте. Всего семь лет, скажете вы. Но семь и четырнадцать – это яма, которую не перепрыгнуть. А пятнадцать и двадцать один зияющая пропасть. Я гордилась наличием старшей сестры, хотела с ней дружить, но натыкалась на стену. Надя презирала, как она говорила, «малявку». Злилась, что из-за меня ее счастливая жизнь завершилась.

– Обеспеченные родители могли купить обеим девочкам что угодно, – вступил в беседу Сеня, – навряд ли старшая слышала пассаж: «Але надо к зиме шубку приобрести, тебе придется пока в старом пальто походить».

– Нет, конечно, – улыбнулась клиентка, – но подруг ей в дом запретили приводить, чтобы младенец не подцепил заразу. И мне больше внимания уделялось первое время. Надя страшно ревновала. Потом все вернулось в прежнюю колею. Но когда я пошла в первый класс, мама опять начала о младшей больше думать. Делала со мной уроки, занималась иностранным языком. Надя Алю люто возненавидела, она сестру била, толкала. Я падала, вечно в синяках ходила, но не жаловалась на родственницу.

– Почему? – удивился Сеня. – Ее бы наказали.

– Вот-вот, – согласилась Алевтина, – отец в строгости дочек держал, требовал абсолютного послушания. Я его ужас как боялась, несусь домой из музыкальной школы, а по спине холодный пот течет. Вот опоздаю и на неделю без прогулок останусь. А Надя не такая, она всегда делала, что хотела.

Алевтина выдернула из держателя салфетку и прижала к губам, потом убрала руку.

– Тяжело