Шушаев буквально исходил желчью, но, стараясь этого не выдать, с наигранной безмятежностью отреагировал:

– Нет, я никого не жду. А в чем, собственно, дело?

И вновь Гуров со всей определенностью понял – врет. К Плейбоше сейчас кто-то должен прийти, и он боится, что их встречу увидит посторонний.

– Так. Значит, правду ты говорить не хочешь. – Гуров с сожалением покачал головой. – А зря. Мог бы избежать многих неприятностей.

– Каких еще неприятностей? – снова побагровел Шушаев. – Ты опять, что ли, про белье? Да, есть у меня предметы нижнего женского белья. Ну и что? Законом это не запрещено. А откуда они появились и для чего предназначаются – это мое личное дело. Уж тут мне статью никто не пришьет!

– Все правильно… – как бы в задумчивости кивнул Гуров. – Не пришьет. Если не постарается. Должен тебе сказать, что неправедная жизнь сродни работе золотаря. Как он ни крутится, а то, с чем имеет дело, все равно его хоть как-нибудь, да замарает. И уж потом от этого никаким шампунем не отмыться. Мысль улавливаешь? Если ты живешь не по совести, это хоть каким-то боком да вылезет. Достаточно выяснить, чем ты интересуешься, что читаешь, что смотришь… Вот, кстати, посмотрим, что у тебя на видео.

Он взял со столика пульт и направил его на стоявшую напротив навороченную видеодвойку. Шушаев при этом задергался, как будто ему под пижаму бросили лягушку или ужа.

– Спокойнее, спокойнее, – не повышая голоса, произнес Гуров. – Что за нервозность? Ты, кстати, сотовый на стол выложи, а то вдруг…

Его перебил истошный вопль, раздавшийся из динамиков видеоплеера. Каменея лицом, Гуров смотрел на экран, где развертывалась омерзительнейшая сцена. Четверо негодяев, лица которых скрывала компьютерная сетка размытого изображения, зверски глумились над раздетой до нитки светловолосой девушкой лет восемнадцати. Несчастная плакала и умоляла ее не убивать, а нелюди, издевательски гогоча и держа у ее горла нож, заставляли исполнять их убогие интимные прихоти. Время от времени они безо всякого повода вдруг начинали остервенело избивать ее кусками цепей, выкручивать суставы, тушить о тело окурки…

Выключив плеер, Гуров медленно повернулся в сторону Плейбоши, нервно теребящего поясок халата.

– Это как называется? – Гуров говорил размеренно-спокойным голосом, но что-то тигриное, сверкнувшее в его глазах, заставило Шушаева покрыться мелким потом и, съежившись, вжаться в кресло. – Натурные съемки? Сам снимал, урод? Говори! – не выдержав внутреннего натиска закипающей ярости, он взорвался, издав почти тигриный рык.

– Нет, нет, не сам… Это… это я купил… – залепетал Плейбоша, изображая руками абсолютное отрицание всего сущего. – Я не знал, что там такое. Мне сказали, что это обычная легкая эротика. Я и предполагать…

– Слушай, ты! Ври, да не завирайся. – Гуров взял себя в руки, но по его лицу было видно, что это ему дается с большим трудом. – Такие вещи в ларьках не продаются. И даже у обычных торговцев пиратскими кассетами и дивиди. Видео такого рода, которое представляет собой натурную съемку реально совершенных преступлений, относящихся к категории особо тяжких, и являющееся реальным вещественным доказательством, расходятся по особым каналам распространения. И за немалые деньги. Судя по увиденному, этой девушки в живых уже нет? Что молчишь? Я же знаю, что в конце таких сюжетов жертв, как правило, убивают. Я прав? Эту – задушили, застрелили?

– Н-нет… – сдавленно проскулил Шушаев. – Но… ножом по горлу.

– Та-ак! – Взгляд Гурова был предельно многообещающим. – Влип ты, урод, по самое не хочу. Твоя версия о том, что тебе эту кассету подсунули и что ты не являешься постоянным клиентом поставщиков подобной гнуси, не катит ни в малейшей степени. Поэтому советую признаться без уверток: сколько же у тебя всего таких «киношек»?

– Ше-шесть… – неохотно признался Плейбоша, понимая, что ему сейчас лучше говорить только правду.

– Шесть кассет с насилием, пытками и убийством?! – Гуров напрягся, усилием воли преодолевая соблазн выхватить пистолет и изрешетить этого растленного «эротомана». – И вот этим ты, гнида, любуешься на досуге? Ты ловишь кайф от бессмысленных мук этих несчастных, которых и убивают-то ради удовольствия тебе подобных?

– Да при чем здесь я?! – возмущенно взвизгнул Шушаев, тараща блеклые, как истертые пластмассовые пуговицы, глаза. – Я, что ли, убиваю? Мне продали – я купил!

– Если бы такие, как ты, твари не покупали эту дрянь, никто бы подобную мерзость и не стряпал. Понял? Спрос рождает предложение. Ты – реальный соучастник всех этих преступлений, и тебе от этого уже никакими адвокатами не отмазаться. Запомни! Все верно – убийц и насильников у нас предостаточно. Они ежедневно творят свое поганое дело. Может, это и звучит аморально, но эти-то хотя бы своих жертв не мучают часами, растягивая ад до бесконечности. Ведь даже представить себе невозможно, через что прошли эти бедолаги, прежде чем их убили. В общем, плохи твои дела, Плейбоша. Твое единственное спасение – сотрудничество со следствием.

Гуров достал сотовый и, созвонившись с управлением, вызвал опергруппу с ордером на обыск. Когда он закончил говорить, в прихожей раздалось тирликанье дверного звонка. Шушаев нервно вздрогнул, но Гуров, предупредив его движение, внушительно потряс крепко сжатым кулаком.

– Если сотворишь глупость – ты понимаешь, о чем я говорю? – руки и ноги поменяю местами. А теперь к двери, шагом марш! – скомандовал он.

Плейбоша, как идущий на казнь, неохотно потащился в прихожую. Гуров достал пистолет и притаился за распахнутой внутренней дверью. Словно не своими руками, Плейбоша открыл запор и распахнул входную дверь.

– Привет, Юлик, – послышался молодой нагловатый тенорок. – Что это ты такой скучный? К тебе как, можно? – что-то заподозрив, поинтересовался гость.

– Можно! – ответил за Плейбошу, утратившего дар речи, Гуров. Он стремительно вышел из-за двери и, увидев перед собой долговязого, с крепкой шеей сержанта ППС, быстро схватил его за рубаху на груди и одним рывком забросил в глубь прихожей.

Тот никак не ожидал появления посторонних и в первое мгновение, увидев Гурова, какую-то долю секунды пытался сообразить, как ему лучше на это отреагировать – или пуститься наутек, или наехать на незнакомца нахрапом… Однако ни того, ни другого он сделать не успел. Рывок оказался настолько мощным, что гость брякнулся на пол, пролетев через всю прихожую. Тут же он услышал лязг двери, которая захлопнулась, превратив квартиру в ловушку, вскочил на ноги, схватился за кобуру и сразу же отдернул руку, поскольку ему прямо в лоб уперся вороненый ствол и властный голос скомандовал:

– Не двигаться, иначе уложу без предупреждения. А ну, кажи свою ксиву!

Гуров специально говорил приблатненным тоном, чтобы сбить с толку гостя Плейбоши. Не понимая смысла происходящего, сержант трясущимися руками достал из кармана красную книжечку служебного удостоверения.

– Лахин Андрей Антонович, – вслух прочитал Гуров. – Так… Полк патрульно-постовой службы. И что же тебя, раб божий Лахин, привело сюда?