— Эмма! Мэри! Подождите меня!

Джулиана заметила, что Эдвард быстро передвинулся в угол. Она посмотрела на него с сочувственной улыбкой:

— Мой дорогой Эдди, ты же знаешь, что мы бы не подошли друг другу. Но я очень тебе благодарна за то, что ты вырвал меня из рук мистера Давенкорта. Я так боялась, что умру с ним от скуки! А сейчас я должна бежать! — Она наклонилась и быстро поцеловала его в щеку. Затем открыла дверцу коляски и жестом показала груму опустить ступеньки. — Эмма, вы по магазинам? Подождите, я с вами!

— Какого дьявола! Ты вообще думаешь, что делаешь, Джулиана? — требовал ответа Джосс Теллант, почти в точности повторяя вопрос Эдварда Эшвика, который тот задал Джулиане почти неделю назад.

Был теплый вечер, они сидели на террасе у Джулианы.

— Сначала эта возмутительная история о том, что тебя подали Бруксу на серебряном подносе, — продолжал брат, — а теперь еще и…

— Умоляю, хватит об этом напоминать! — резко прервала его Джулиана. Ее уже тошнило от постоянных нравоучений по поводу ее поведения на приеме у Эммы Рен. — Я всем уже объясняла, что это была просто шалость, но вы все равно ко мне отвратительно строги!

— Вероятно, это потому, что мы не видим в твоей шалости ничего забавного, — сказал Джосс. Он посмотрел на нее долгим взглядом. — И как будто этого было недостаточно, теперь еще у всех на устах эта история со свадьбой Брукса! Я услышал смехотворные слухи, будто тебя похитил Мартин Давенкорт.

— «Смехотворно» — очень подходящее слово, — проворчала Джулиана, наливая себе еще бокал портвейна. — Мартин Давенкорт даже не умеет похитить кого-то достойным образом!

— Ты имела в виду «недостойным»?

— Да каким бы ни было. У этого джентльмена внутри набивка, как у чучела.

Джосс засмеялся:

— Полагаю, целью Давенкорта было не соблазнение?

— Конечно нет! Я думала, ты его знаешь, разве нет? Значит, ты должен понимать, что такое вряд ли возможно, — сказала Джулиана, надувшись. — Он думал, что я собираюсь броситься к алтарю и умолять Эндрю Брукса вернуться ко мне. И тому подобная ерунда. Очень мне нужен Брукс!

— Многие считают, что нужен, — заметил Джосс.

— Потому что я хотела, чтобы они так думали. — Джулиана лениво протянула руку и разогнала мошкару. — Ты же знаешь, что я никогда не была любовницей Брукса.

— И еще я знаю, что у тебя нет вереницы любовников, как все считают. — Джосс прищурился от света. — Зачем тебе надо, чтобы все так думали, а, Джу?

— Если меня повесят за овцу, то почему бы не прихватить и ягненка[2]. Все обычно верят самому худшему, так зачем кого-то разубеждать?

Джосс нахмурился и ответил вопросом на вопрос:

— А зачем себя оговаривать?

Она не могла признаться в такой слабости, это сделало бы ее уязвимой.

— Я решительно не намерена что-либо делать со своей плохой репутацией. — Джулиана сверкнула улыбкой. Они уже много раз это обсуждали, и Джосс всегда старался убедить ее измениться. — Господи, Джосс. Ты же знаешь, что моя репутация пострадала в тот момент, когда я решила сбежать с Мэссингемом. — В голосе Джулианы слышалось сильное волнение. — Что бы я ни сказала, что бы ни сделала, это все равно, ничего уже не исправит. Так зачем тогда стараться?

Джосс вздохнул:

— Да, но ты вышла замуж за Мэссингема. Если бы ты могла просто жить спокойно, люди бы скоро забыли про твои прошлые опрометчивые поступки. И даже папа тебя бы простил.

— Получить прощение отца? Для этого нужно что-то большее, Джосс! Как и для остального светского общества. Думаешь, они настолько лицемерны? Что они готовы все замести под ковер, если я буду хорошо себя вести? Что они будут смотреть сквозь пальцы на все связанные со мной скандалы, если я изменюсь? Я ведь была замужем за Мэссингемом, — выплюнула она, — и не важно, что он бросил меня через две недели после свадьбы. Свадебные обеты — единственное, что имеет значение.

Джосс пожал плечами:

— Я согласен, что это лицемерие, но таковы законы светского общества.

— Терпеть их не могу! Нечестные законы.

— Мы все знаем, как ты не любишь подчиняться. Однако факт остается фактом — ты овдовевшая дочь маркиза Телланта. И такой тебя принимают в обществе. — Джосс усмехнулся. — И только такой. — Его тон смягчился. — Облегчи себе жизнь, Джу.

— Господи, Джосс, ты говоришь как методист![3]Будь Мэссингем сейчас жив, ты бы жаловался на связанные с ним скандалы! Меня передергивает, когда я думаю, сколько бы он мог к настоящему времени натворить!

— На его счастье, он все же мертв. — Голос Джосса был тверд. — Извини, Джу. Я знаю, что ты любила его…

— Когда-то. Когда-то любила. Теперь мне противно даже вспоминать об этом.

— Ты поэтому не стала брать его фамилию?

Джулиана глотнула обжигающего портвейна.

— Мне хотелось забыть об унижении. — Она пожала плечами. — Забавно, но именно это дает мне то слабое подобие респектабельности, которым я еще обладаю! Все уже давно умерло и похоронено, но, как говорится, скандалы никогда не умирают, правда, Джосс? Вот я и подкармливаю сплетни.

Джосс вздохнул:

— И последняя из сплетен — твое похищение Давенкортом. А он совсем не такого типа, как Мэссингем!

Джулиана засмеялась:

— Да, это точно. Я уже предупреждала его, что он рискует своей репутацией!

— Ну и как он тебе?

Джулиана скорчила гримасу:

— Кошмар. Это несчастное похищение, может, и было забавным, но вот только сам Мартин Давенкорт, как оказалось, принадлежит к ужасно принципиальным типам, которые ко всему относятся серьезно. Ты знаешь, что мы с ним встречались еще в детстве? Помнишь эксцентричного старика, что жил в Эшби-Холле? Это был его крестный.

Джосс поднял бровь:

— Не припоминаю, чтобы мы с ним встречались, когда были подростками.

— Нет, Мартин Давенкорт приезжал погостить в Эшби, когда ты был в Оксфорде. Он был таким унылым занудой с сальными волосами и прыщами…

— Джулиана!

— Ну, полагаю, сейчас он значительно похорошел, — честно признала Джулиана, — но так и остался ужасным занудой.

— Мне казалось, что вы с ним неплохо поладили на одном из приемов у леди Эверли, — высказал наблюдение Джосс.

Джулиана небрежно повела плечом: