Может, он даже пригласит меня на свидание. Вот об этом и надо было думать.

Продолжая себя ругать, я выливаю из туфли грязную воду, а затем открываю сумку, чтоб достать влажную салфетку, и понимаю, что забыла на работе телефон.

Какая же я рассеянная! Теперь придется идти обратно. Единственное утешение — там у меня есть запасная пара обуви и колготок.

Бегом возвращаюсь назад и замечаю на парковке у офиса только одну машину — «Кашкай» Уваровой. Почему-то помощница Влада сегодня задержалась. В голове сразу всплывает эта ужасная сцена в кабинете: Альфия и Майер. Картинки помимо воли скачут перед глазами и сводят меня с ума.

Заскочив в холл, я оглядываюсь по сторонам: никого.

На нашем этаже тоже никого, вот и отлично. Подхожу к своему столу, бросаю забытый телефон в сумку, достаю из нижнего ящика обувь и колготки, а потом направляюсь в туалет.

Заперто. Это какой-то сумасшедший дом! Почему наш туалет снова заперт? Теперь придется идти наверх и надеяться, что не столкнусь с Уваровой. Конечно, мне безразлично, чем она занимается с Майером и даже всё равно, что она поцеловала Богдана, однако я бы предпочла никогда этого не видеть.

Поднявшись на второй этаж, я закрываюсь в туалете. Минут двадцать привожу себя в порядок и только собираюсь открыть дверь, как слышу звонкий окрик Альфии:

— Ма-а-арк!

Что? Марк? Вернулся в офис? Да это настоящая катастрофа!

— Что такое? — недовольно отвечает Майер, а я вздрагиваю, потому как его голос раздается прямо за дверью туалета.

— Мне нужно с тобой поговорить, — Аля уже не кричит, однако я слышу каждое её слово.

— Это срочно? Я спешу, заехал на минуту, — я улавливаю в голосе Майера еще большее раздражение.

Вот негодяй! Так разговаривать с женщиной, которую… с которой…

— Да! То есть… нет. То есть… я даже не знаю, — Альфия начинает запинаться. — Хочу поговорить об этой девочке.

— О какой еще девочке?

— Я про Софию.

В очередной раз за сегодняшний день ноги становятся ватными, а сердце начинает выпрыгивать из груди.

— Тут не о чем говорить, — голос Майера звучит уже вдалеке.

— Марк, ну постой!

Когда звук шагов стихает, я дрожащими руками выключаю в туалете свет, приоткрываю дверь и выглядываю в щель. Успеваю увидеть, как Альфия заходит в кабинет Майера.

Я не знаю, есть ли камеры в коридоре. Я понимаю, что всё это — рискованно и глупо, только ноги сами несут меня в ту сторону. Теперь я не могу просто так уйти. Я должна знать, что она хочет обо мне сказать.

— … хотелось бы понять! — когда я подкрадываюсь к двери, Альфия уже начала разговор. На месте, где я сейчас стою, всё еще слышен аромат ее духов: пачули и шоколад. — Ты знаешь, что я — человек прямой. И знаешь, что очень мне нравишься. Но когда я три года назад предложила встречаться, ты что ответил? Правильно, ответил, что еще не выжил из ума заводить отношения на работе. А сегодня…

— Это была шутка, — сухо перебивает её Майер, а у меня после его слов сводит скулы от негодования.

— Ты с этой девочкой так решил пошутить? Очень злая шутка!

— Однако ты мне подыграла.

- Разве я могла представить, чем это закончится? Она чуть не умерла на месте!

— Всё? Ты высказалась? А теперь, пожалуйста, оставь меня в покое.

— Марк, я так не могу. Чувствую себя ужасно. Скажи, что она такого сделала?

— Ничего. В том-то и проблема, что она в рабочее время ничего не делает. Точнее, занимается чёрт знает чем. Она сюда только из-за Богдана устроилась, а работа ей вообще не нужна.

Я вспыхиваю, закусываю губу и упираюсь взглядом в стену, будто это поможет сохранить равновесие. Хотя никогда мне эта стена не нравилась: сочетание белого и серого, как в кабинете Майера. Кажется, что верх обожгло солнцем, и пепел осыпался вниз.

— Ах. Так ты обиделся, что она устроилась сюда из-за Богдана, а не из-за тебя? — в голосе Альфии внезапно слышится усмешка.

— Не мели ерунду, — зло отзывается Майер.

— Тогда уволь девочку, раз она такая плохая.

— Это было бы слишком просто.

— Всё понятно. Запал на неё?

— Ну что за бред?

— Марк, можешь говорить что угодно. Но я-то вижу — девочка чудо как хороша. Странно, и почему я ее раньше не замечала? — задумчиво произносит Аля.

— А я вот не вижу в ней ничего привлекательного. К тому же она полная дура.

Дыхание перехватывает. Чтоб хоть как-то его восстановить, я впиваюсь ногтями в ладони.

— А по-моему, ты всё прекрасно видишь. Одевается она, конечно, по-уродски, но это и не важно. Красота, как известно, бывает двух типов. Первый — это когда хочется нарядить женщину в шикарное платье, поставить на видное место и любоваться как дорогой статуэткой. Второй — когда не имеет значения, во что женщина одета, потому как не терпится поскорее с нее всё снять… и делать с ней всякие вещи. София как раз ко второму типу относится. Правда, Марк? Она — как дорогое вино в дешевом стаканчике. И могу поспорить на что угодно — когда-нибудь ты поступишься своими принципами и захочешь попробовать.

Я готова провалиться от услышанного! К счастью, Марк быстро останавливает этот словесный поток.

— Госпожа Уварова, а давайте-ка найдём другое применение вашему языку.

— Так я же совсем не против! С удовольствием применю! Могу прямо сейчас, господин Майер.

— Сейчас ни к чему. А вот во вторник — в самый раз. Полетишь в Лондон и уговоришь Джейкобсона заключить контракт.

— Что? Как…

— А вот как хочешь, так и уговаривай.

— Марк, я…

— Разговор окончен. Можешь идти, — после этих слов из кабинета доносится шуршание бумаг.

Я уже приготовилась бежать, но Альфия всё никак не угомонится.

— Хорошо. Я уйду. Но сначала скажу еще одну вещь насчет этой девочки. И не из ревности скажу, Марк.

— Ну что ещё?

— Если можешь — всё-таки не трогай её. Просто, знаешь… есть в ней еще что-то такое… такое…

— «Такое, такое!» — в очередной раз перебивает ее Марк. — Альфия, ну хватит уже. Ехала бы ты домой.

— Марк, я жду Влада. И дай, пожалуйста, договорить. Знаешь, сегодня, когда я на неё смотрела…. Как будто в ней есть что-то такое… глубоко запрятанное. То, что я не могу объяснить словами, только почувствовать. Какой-то надлом, что ли. Она — словно палимпсест[2], и если ты вдруг…

Конец фразы остаётся загадкой, потому что я вижу, как из холла на первом этаже появляется Влад и, пригнувшись, со всех ног бегу в туалет.