и шипел Драк. — Я поверить не могу, что ты проторчал тут весь день.

— Вы не понимаете! — сердился Котий. — Это потрясающий опыт!

— Знаешь, в чем потрясающий опыт, — спросил меня Драк.

— Нет, в чем? Смотреть на рыб? — предположил я.

— Вовсе нет. В любой момент вся эта толща может навернуться и вылиться на тебя.

— Так оно настоящее? — обалдел я. — Я думал, это такая же виртуальность, как вчерашняя процессия.

— Ну! А учитывая, сколько на Рампе разгильдяев, происходит это не так уж и редко. Может, и убить. Последний раз, правда, гостей смыло наружу, но вот в предпоследний было гораздо печальней, — сообщил Драк.

— Подожди. Котий, так ты что ходишь смотреть на рыб с опасностью для жизни? Серьезно?

— Разумеется! Иначе зачем?! Только так можно почувствовать близость к океану, — возмутился моим недоумением Котий.

— Ой, я не могу, — заржал Драк и просто выволок Котия на улицу, где нас уже ждал Филипп. — Ты же домой едешь, будет тебе там и море, и океан.

— Да мы толком ничего не успеем, — вздохнул Котий. — Мы только на свадьбу и назад. Марк, я договорился там с местным центром, они посмотрят, можно ли лицензировать твоего Баруха в нашем присутствии. Поедем назад как люди.

— О! — удивился я. — А это хорошо.

— Отличная новость, — обрадовался Филипп. — Потом можно будет еще те пещерные поглотители лицензировать, я бы сразу купил. А с ними будет проще.

— Так почему мы торопимся? — заподозрил неладное Драк.

— Потому что Балакирев впал в кому.

— Что?

— ЧТО?

— ЧТООО?

Глава 5

Утром Роман Николаевич обнаружил Балакирева в том же положении, что оставил вечером: перед тремя включенными мониторами. Это ему не понравилось, и он зашел сделать выговор. Сообщить конструкту, что тот себя не бережет. Выяснилось, что настолько не бережет, что уже не подает никаких признаков функционирования. Роман Николаевич попробовал вспомнить давно забытые уроки по ремонту конструктов, понял, что, во-первых, ничего не помнит, а, во-вторых, таких, как Балакирев, в его время не делали, и вызвал брата. Брат примчался вместе с Ильей.

Они вытащили конструкт из-за стола и положили его на откидную полку, на которой Балакирев изображал в свободное время нечто вроде сна. Предположили, что произошла проблема с питанием, и вызвали Боргера. Все, что смог сообщить Боргер, что какое-то время назад Балакирев перешел на фирродиски — известно, что конструкт взял их у Котия. Было понятно, что ничего не понятно. И Роман Николаевич связался с командой, которая перепрошивала Балакирева на Бодайбо.

Команда выразила желание помочь, но сказала, что физически приехать сейчас не сможет, и попросила организовать дистанционный ремонт. Роман Николаевич вздохнул, запросил параметры и пошел организовывать.

— Что это, что это? — заинтересовался Боргер. — Будет как в игре? Где демон вселяется в хирурга?

— Где ты это видел, чудовище? — поинтересовался Роман Николаевич, срочно обдумывая варианты.

— Да вот же, было в прошлом году… — застеснялся Боргер.

— Тут скорее, наоборот, — засмеялся Илья. — Не демон в хирурга, а хирург в демона. Только нет у нас этого демона.

— Да уж… — продолжал крутить в голове задачу Роман Николаевич.

Для любого дистанционного вмешательства нужны были три составляющих: место, деньги на оплату канала и носитель. Место можно было организовать в операционной местного медпункта, Галина Ивановна в свое время расстаралась, чтобы ее на всякий случай организовать. Деньги, ну что деньги, они как раз успели накопиться в бюджете Домино, а вот с носителем были проблемы. Чтобы носитель подошел для такой операции, он должен был не только примерно совпадать по габаритам с действующим лицом на другой стороне, но и иметь основы квалификации. В зависимости от конкретного действия требовались ловкие пальцы, крепкие ноги, острый глаз, далее — по списку. В данном случае требовались ловкие пальцы. И длинные руки. Можно было бы рассмотреть Илью, но он не дотягивал ростом до мастера на другой стороне. А задача вести операцию чужими руками тоже была не каждому под силу, поэтому надо было подбирать местного носителя под мастера на Бодайбо.

Все тут же вспомнили эпическую историю первого применения этой техники, когда хирург с Меркатора оперировал на Митре. Технология была не отлажена, канал сбоил, носитель на Митре зависал, а местная команда пыталась за это время не потерять пациента. В ходе этой операции было применено гораздо больше магических техник, чем когда-либо до или после. Доктора на нервной почве вырастили пациенту лишнюю печень, которую им самим же пришлось потом удалять. Тем не менее, техника была признана перспективной, хотя на полностью органических существах ее потом старались не использовать. Балакирев попадал в серую зону, поскольку одновременно был и органическим, и нет, и поэтому был вполне годным кандидатом для дистанционной починки.

— Вообще шикарная техника! — размечтался Боргер. — Так ведь можно виртуоза-скрипача подселять в любого исполнителя и смотри себе концерт!

— Не знал, что ты любитель музыки, — хмыкнул Роман Николаевич. — В записи посмотришь, не развалишься. Эту технику используют только медики и инженеры, когда надо что-то привести в порядок, и кадры на месте не справляются. А звуки производить можно и так. Особенно учитывая, сколько это стоит.

— Тоже верно, — вздохнул Боргер, который уже успел размечтаться, как он призовет лучшего детектива с Меркатора и совершит великий подвиг.

— А если мы Балакирева отправим на Бодайбо? Не проще будет? — осторожно спросил Александр Николаевич.

— Будет примерно так же, — пожал плечами Управляющий. — Только дольше. А я не люблю мариновать проблемы. Тем более, кто же знает, что там у нашего дорогого конструкта в голове происходит, пока он лежит в отключке. Насколько я вас понял, он высадил до нуля все источники питания, и они либо просто пустые, либо разрушились. Если они пустые, и действительно фирриевые, они сами зарядятся, мы его можем даже в пещеру принести, там фон интенсивней. А если они разрушились, их надо вынимать и менять на штатные, либо на новые. Если б мы могли понять, как это сделать, мы вообще бы справились сами. Хотя возможно, я неправ. Тогда запакуем и отправим.

— А где его собственное питание? — вдруг спросил Боргер.

— Кстати, вопрос! — немедленно