– Да, нам бы теперь ещё найти того, кто может усмирить нечисть, и, что ещё сложнее, того, кто может образумить людей… – вздохнула Ева.

– И того, кто способен исцелить неведомую заразу… – Эрих ткнул пальцем в очередную новость на экране. – Вспышка неизвестного ранее вируса в Индии. Уже получил в народе название «крысиный грипп». Свыше тридцати тысяч заболевших за пять дней… Около сотни летальных исходов.

– Ох, нам только этого ещё не хватало! – простонала Ева. – Что там дальше по сценарию? Падение метеорита? Зомби?

– Не удивлюсь, – вздохнул Эрих. – Чума, Война, Голод, Мор… Кажется, все четыре всадника Апокалипсиса уже на месте. И с кем нужно договориться, чтобы остановить такое, ума не приложу…

– Ну… Нам ведь уже сказали – с кем, – напомнила Ева, перебирая пальцами его волосы, как кошка, выпускающая коготки из бархатных подушечек.

– Да, дело за малым… Найти того, о ком уже много тысяч лет ничего не слышно, – хмыкнул Эрих.

– От Шона нет ещё новостей?

– Нет, – Эрих жмурился от удовольствия под её ласковыми пальцами, хоть разговор, конечно, на игривый лад и не настраивал. – Он пока ничего не разведал про твоего отца. Я бы сразу тебе сказал.

Ева помолчала, задумчиво глядя, как он выключает ноутбук.

– А ты помнишь тот наш разговор? – наконец снова заговорила Вита.

– Какой именно? – Эрих отложил в сторону ноут и развернулся к ней лицом, сел, поджав по-турецки ноги.

– Тот самый, по дороге в Крепость… – пояснила Ева. – Когда ты  предлагал найти его.

– Конечно, помню, – кивнул он спокойно, без всякого осуждения.

– Знаешь, а я ведь тоже вспоминала этот наш разговор не так давно… – призналась она. – С неделю назад. Я хотела тебя попросить сделать это. Попробовать найти моего отца. Просто захотела узнать, кто он, и почему оставил нас. Просто посмотреть в глаза, если это возможно.

Она подняла взгляд на Эриха.

– Правда… Я хотела. Ещё до того, как всё это… Веришь?

– Конечно верю. Почему же ничего мне не сказала?

– Пока собиралась, началось это светопреставление… – пожала плечами Ева. – Тебе стало совсем не до того. Я и подумала, что сейчас есть вещи поважнее моих проблем тридцатилетней давности. Конец света на дворе, а я тут со своими поисками.

Эрих нахмурился, накрыл тёплыми ладонями её щеки, заглянул в глаза, сказал с лёгким укором:

– Ева, ничего нет важнее тебя. Для меня ничего нет важнее тебя. Да, я помню, что мне полагается мир спасать. Я и спасаю, как могу. Но ты для меня всё равно на первом месте. И это не зависит ни от какого Армагеддона.

– И ты меня никому никогда не отдашь? – виновато улыбнулась она.

– Никому и никогда, – заверил он, целуя нежно в кончик носа.

Ева потянулась, обхватила за шею, замерла.

– Мне иногда так страшно бывает…

– Почему, душа моя? – он погладил её по волосам, прижал ещё крепче.

– Мне кажется, ты мне снишься… – всхлипнула она на его плече. – Проснусь, а ты исчезнешь… Таких просто не бывает! И вот так, как у нас, не бывает. И мне так страшно, что это закончится однажды…

– Ничего не закончится, – он стиснул её в своих руках до боли. – Я тебя люблю. И ничего не закончится.

– Я с ума сойду, если тебя  у меня отнимут, – шепнула она, впиваясь в желанные губы.

– Ну что за мысли в твоей голове, родная?

Он отстранился на миг, но тотчас сам потянулся с поцелуями, запуская руки под шёлковый топик.

– Ой, погоди! Чуть не забыла…

Ева выскользнула из жарких любимых рук и умчалась прочь из спальни. В спину ей долетел разочарованно-жалобный стон.

Через пару минут Ева вернулась, уселась напротив и протянула Эриху небольшую фигурную бутылочку с прозрачной жидкостью.

Он её, конечно, в руку взял, но открыть не спешил.

– Что это?

– Джин.

Под его взглядом, одновременно прожигающим насквозь и замораживающим кровь, Черновой, видимо, полагалось провалиться под землю вместе с джином.

Но она только улыбнулась дерзко.

– Хороший джин. Шон дал.

Эрих шумно вздохнул и перевёл взгляд на танцующие в камине языки пламени.

– Ева… Мы же это уже обсуждали.

– Да, я помню, – кивнула Ева, так невозмутимо, как умел только сам Эрих. – Послушай, у нас остался важный, нерешённый вопрос… И на него надо найти ответ. Это самый простой способ. Пей!

– С ума сошла! – он попытался вскочить, но она повисла на нём и не дала улизнуть. – А если я тебя опять напугаю, если больно сделаю, если я тебя ударю? Ты об этом подумала? Это не шутки, Ева! Как я потом в глаза тебе буду смотреть?

– Я знаю, на что я иду, – твёрдо сказала она, добавила насмешливо. – И смотри, как бы я тебя не ударила! Я за себя постоять могу.

Она взмахнула рукой так, словно взвешивала на ней невидимый фаербол.

– Эрих, – она уже серьёзно заглянула ему в глаза, – просто давай выясним всё раз и навсегда. И поставим уже точку.

– Тебе так хочется иметь возможность пропустить со мной иногда бокальчик сухого у камина вечерком, а, маленькая пьянчужка? – попытался он отшутится.

– Вот сейчас точно к-а-а-а-к тресну! – надула губы Ева. – Меня вообще-то не смущает отсутствие алкоголя в нашем досуге. Меня смущает другое. Я хочу быть уверена, что никакое проклятие над тобой больше не властно.

– А если я ошибся? – тяжело вздохнул Эрих.

– Так ты этого боишься? – наконец поняла она. – Так есть надежда… А вдруг окажется, что… А изводить себя неопределённостью ещё мучительнее. Давай уже! Просто сделай это! Я готова.

Он посмотрел на неё, вздохнул и, больше не говоря ни слова, открыл флакон и залпом проглотил его содержимое.

Поморщился, зажмурил глаза.

– Да. Хороший джин.

Ева напряжённо вглядывалась в любимое лицо, в ясные светлые глаза, ждала… Дышать забывала. Пыталась разглядеть момент, когда дорогие сердцу черты исказит печать жестокого изверга.

Эрих, кажется, тоже прислушивался к собственным ощущениям.

– Ну? – не выдержала Ева. – Что? Не молчи! Как ты? Хочешь меня?

Эрих резко придвинулся, замер у самого её лица, так что Ева отшатнулась невольно. Дрожь по телу прошла, горячей волной его желания окатило, и сердце встрепенулось, забилось о рёбра, как птица о прутья клетки.

– Хочу… – знойно выдохнул он у самого уха. – Безумно хочу.

Ева замерла испуганно, словно мышка, прижатая кошачьей лапой. Забыла в этот миг, что обещала магией отбиваться.