Очень значительным достижением стала возможность организованного управления и наведения на цель такого огромного числа самолетов, достигнутая с помощью новой техники дистанционного наведения. Непрерывно облетая район выбранного в качестве объекта города, эскадрилья за эскадрильей сбрасывала свои бомбы, ориентируясь на осветительные ракеты, которые непосредственно перед атакой пускали с самолетов наведения. Даже У. Черчилль, смирившись с мыслью о возможной потере сотни самолетов, дал личное согласие на проведение операции. В качестве возможных целей были выбраны три города: Кельн, Эссен и Гамбург. И только в последний момент было решено, основываясь на данных метеорологической службы, остановиться на Кельне.

1047 самолетов взлетели с 52 аэродромов, и в течение полутора часов 900 из них сбросили 1455 тонн бомб, две трети из которых были зажигательными. Остальные самолеты наносили бомбовые удары по позициям зенитной артиллерии и аэродромам базирования ночных истребителей-перехватчиков. Потери англичан в том рейде составили 39 самолетов, или 3,3% общего количества машин.

В ту же ночь Харрис, поставивший все на эту карту, позвонил Черчиллю, который в то время находился в Вашингтоне, и проинформировал его о неожиданно грандиозном успехе предприятия. Этим широкомасштабным воздушным рейдом Харрис как бы подтверждал свою точку зрения, что стратегические бомбардировщики действительно могли сыграть решающую роль в исходе войны.

Нельзя сказать, что Кельн, на тот момент бывший третьим по размеру городом Германии, был совсем не готов к воздушному нападению. Как и прочие города в Западной Германии, он и прежде часто был объектом бомбовых ударов. Город пережил 107 авиационных налетов, в нем 268 раз объявлялась воздушная тревога. Только с января 1942 г. воздушная тревога объявлялась здесь 27 раз, и Кельн 8 раз бомбили вражеские самолеты, действовавшие то небольшими, то относительно крупными силами. Но на этот раз на плотно застроенный центр города обрушился настоящий ад. Общее количество сброшенных туда бомб по крайней мере в 4 раза превышало то, что городу пришлось пережить раньше. Соответственно гораздо более серьезным был и масштаб потерь и разрушений. Погибло 460 жителей, и это количество могло бы быть гораздо более значительным, если бы к тому моменту население не успело приобрести соответствующие навыки поведения и выработать дисциплину действий по сигналу воздушной тревоги. 45 тысяч жителей остались без крова, многие, превратившись в беженцев, покинули свой город.

Материальный ущерб превысил потери в Любеке и Ростоке, вместе взятые. Было зафиксировано примерно 12 тысяч случаев возгорания, которые привели к возникновению около 1700 пожаров. По британским оценкам, ущерб от бомбардировки в 6 раз превысил потери англичан в результате имевшего место год назад последнего массированного налета люфтваффе на Лондон.

В Германии сначала пришли к выводу, что в налете на Кельн участвовали и американцы. Когда же это предположение не подтвердилось, все пришли в ужас, который усугубился через 26 часов, после того как такому же массированному удару подвергся Эссен, а через три недели – Бремен.

«Кампания возмездия» свелась к нанесению двух ударов ограниченными силами сначала по Кентербери (31 мая, ответный удар за налет на Кельн), а затем, много позже, – по Йорку (31 октября, в ответ за налет на Майнц). После двух лет тяжелейших сражений в России люфтваффе были настолько ослаблены, что были больше не в состоянии проводить эффективные ответные авиаудары.

Оставшиеся месяцы года люфтваффе сосредоточились на повышении качества и увеличении и без того довольно значительного парка ночных истребителей. В то же время в отделе планирования ВВС Великобритании тщательно готовились к проведению новых операций силами бомбардировочной авиации в следующем году. Планировалось разрушение еще 50 городов Германии.

И все же планы Великобритании по продолжению бомбовой войны были слишком грандиозными для того, чтобы быть выполненными. Вызывал тревогу рост потерь (до 5,6%). Неблагоприятные метеоусловия, в особенности низкая видимость и плотная облачность, необходимость выполнения ряда других задач – словом, различные факторы не позволяли сосредоточить все имевшиеся в наличии бомбардировщики на нанесение ударов по городам Германии. Таким образом, результаты первого этапа бомбового наступления к концу года нельзя было назвать очень обнадеживающими. Было проведено примерно 100 рейдов, в том числе 17 массированных налетов, за время каждого из которых по целям было сброшено более 500 тонн бомб. Иногда потери при выполнении задач были удивительно низкими или, по крайней мере, приемлемыми. Но в основном, по мнению командования, потери в самолетах и экипажах были недопустимо высокими. На каждые 40 тонн сброшенных бомб приходился один потерянный бомбардировщик. Черчилль писал по этому поводу: «Даже тогда, когда командование бомбардировочной авиации считало, что цель обнаружена, двум третям экипажей, как правило, не удавалось наносить удары с вероятным отклонением от цели менее пяти миль. Данные аэрофотосъемки показывали, насколько низким был понесенный противником ущерб... Если не устранить все эти недостатки, то в продолжении ночных бомбардировок не было особого смысла» (Вторая мировая война. Т. 4. С. 250).

В течение всего года силы бомбардировочного командования были малочисленными, по сравнению с командованием истребительной авиации и командования авиации береговой охраны. Однако под жестким руководством маршала Харриса были достигнуты значительные успехи в развитии сил тяжелых бомбардировщиков большого радиуса действия. Время от времени это направление становилось для военной промышленности приоритетным.

И все же ощущалось общее неудовлетворение результатами проделанной за год работы, которое было очень точно передано словами У. Черчилля: «Несмотря на то что точное ночное бомбометание, которое долгое время считалось невозможным, постепенно становилось реальностью, бомбовое наступление 1942 г. не привело к снижению объемов производства военной промышленности Германии и не отразилось на моральном духе ее населения. Мощь немецкой экономики явно недооценивалась» (Вторая мировая война. Т. 5. С. 457).

Но маршал Харрис сохранял оптимизм. В своих записях он отметил, что 1942 г. был, скорее, подготовительным. И хотя врагу за этот год не был причинен значительный ущерб, происшедшие события только укрепили уверенность Харриса в том, что Англия с помощью бомбардировочной авиации способна разгромить врага.

Для Германии самым горьким, вызывающим пессимизм опытом стало открытие, что, несмотря на хвастливые заверения Геринга и все усилия люфтваффе им соответствовать, немецкая авиация оказалась не в состоянии обеспечить эффективную защиту территории Западной Германии от бомбовых ударов противника. Даже потери немецкой стороны были слишком высокими, по сравнению с англичанами: более 10% самолетов, в том числе 5 тысяч истребителей и 3800 самолетов других типов. Конечно, количество летного состава люфтваффе возросло вдвое, однако новички не имели достаточной подготовки.

Ежемесячно из летных школ выпускалось примерно 9 тысяч пилотов, но качество обучения сильно упало, по сравнению с прежними временами. А это означало, что теперь немецкие летчики качественно уступали своим противникам из Королевских ВВС, которые, наоборот, с каждым днем усиливались за счет пилотов из Канады, Австралии, Новой Зеландии, а также добровольцев из других стран западного мира. Кроме того, хорошие самолеты и пилоты никогда не были слишком массовым явлением в Германии, и теперь боевые качества, как людей, так и машин, уже не были столь высокими, как прежде. Другими словами, в Германии стали ощущать, что повторяются события, которые обусловили поражение страны в Первой мировой войне. Это во многом объясняет то, что произошло дальше.