Мне кажется, что актриса Кристин Барански умеет взять себя в руки. Я познакомилась с ней несколько лет назад в загородном доме одной моей подруги, Дороти Гамильтон. Мы устроили неспешный обед на пристани, наблюдая за озером Варамуг. Дело было в Коннектикуте. С нами было еще несколько человек, включая Марию Кампбелл, литературного агента, занимающегося защитой авторских прав для « Warner Bros. Pictures ». Это был идеальный день. Обед бы легко вписался в стиль 20-х годов, если бы при этом проходил где-нибудь на Лонг-Айленде, а не в северном Коннектикуте. Дороти, как обычно, приготовила для нас впечатляющие своей изысканностью блюда: эффектное гаспаччо с огромным количеством помидоров, перца и чеснока, выращенных своими собственными руками; вкусный до неприличия салат с сардинами и оливками из Ниццы; все это с вкуснейшим свежеиспеченным французским хлебом. Если бы вы сделали несколько фотографий нашего стола, то получились бы прекрасные яркие иллюстрации для брошюры о вкусной и здоровой пище. Кристин действительно ела, а не просто размазывала еду по тарелке. Тем не менее для меня она всегда была частью Манхэттенской диеты, и оказалось, что я так считала не зря.

Да будет всем известно, что Кристин была вполне стройной – 60 килограмм при росте 175 см – всю свою жизнь. За исключением небольшого периода, когда она набрала восемь килограммов за несколько первых месяцев в колледже, по ее словам, у не никогда не было значительных колебаний в весе. Она всегда была худенькой.

Но все могло бы быть совершенно по-другому. В Буффало, где она выросла, Кристин была вскормлена с любовью к домашней польской кухне: мамиными сосисками, пирогами и домашними булочками. Но для девочки, мечтающей о карьере актрисы, о полноте не могло быть и речи, так что ей пришлось отставить чревоугодие в сторону. Она никогда не была фанатом готовки, как и любителем хорошо покушать, однако ей нравится готовить томатный суп-пюре и тыквенный хлеб для друзей, проводить дни напролет со своей дочерью на кухне, организуя праздничный стол к Рождеству. Обычно, как утверждает Кристин, она ест два раза в день, немного перекусывая вместо полноценного обеда. На завтрак протеиновый коктейль с черникой, миндальное молоко с протеиновым порошком на соевой основе. Иногда, когда она работает над очередным спектаклем, она вообще забывает поесть. «Я сдержанный человек», – говорит о себе пятидесятивосьмилетняя актриса.

Например, недавно, возвращаясь после концерта из Карнеги-Холл, она заглянула в «Petrossian», русский ресторан, славящийся своей черной икрой, и заказала тарелку борща, немного копченой семги и бокал вина. «Я ем скорее как француженка, – говорит она. – Если я позволю себе съесть лишнего или так получится, что зачащу с походами в ресторан, то в течение следующей недели буду себя сильно ограничивать».

Мы с Кристин обмениваемся различными историями, связанными с едой, пока делаем покупки в « Via Quadronno », магазинчике в Верхнем Ист-Сайде, торгующем итальянским кофе и сэндвичами. « Via Quadronno » – одно из тех мест в отдаленно тирольском [19] стиле, где в просторном зале вам подают вполне достойное капучино. Зайдите туда в любое время, и вы увидите светских дам, сидящих в глубине зала на мягких диванах за чашечкой эспрессо, которые даже не притронулись к своему салату. В своем свитере и обычных черных брюках Кристин здесь отлично вписывается, точно так же, как она это делает в сериале «Правильная жена», в котором играет властного адвоката, командующего целым офисом девиц в облегающих платьях и парней в дорогих костюмах. Кристина на самом деле полагает, что единственной причиной, по которой ее карьера оказалась такой продолжительной, является то, что одежда по-прежнему на ней хорошо сидит.

Идеальной закуской Кристин для позднего вечера является миска гранолы [20] с молоком. Когда она ужинает в ресторане со своим мужем, то заказывает поджаренную семгу со шпинатом и рисом. В «Swifty’s», светском местечке, это будет печень теленка. На торжественном приеме в «Del Posto», итальянском ресторане, недавно заработавшем четыре звезды в одном из обозревателей, она заказала маленькую тарелку тыквенных равиоли и зеленый салат. «Этого вполне достаточно», – заявляет она.

...

Итак, самодисциплина и хитрости. Вот и весь инь-ян. Но есть и своя обратная сторона. Кристин рассказала мне, что некоторые ее подруги перестали чувствовать вкус сахара после того, как отказались от него на некоторое время, и она знает по себе, каково это. Согласно теории изменения привычек, требуется 28 дней на изменение привычного поведения. Если у вас получится в течение 28 дней обойтись без взбитых сливок, то следующие 28 дней без них дадутся вам еще легче. И так далее. Конечно, если бы все было настолько просто, то не было бы никакой нужды в диетах и книгах о здоровом питании. Это противоречит человеческой природе – не есть что-то, что тебе нравится.

Но я стараюсь смотреть на это со следующей точки зрения: мне уже за 50. 10 дней не сделают меня намного старше. Если до 11-го дня я смогу продержаться без какого-то определенного продукта, значит, я смогу преодолеть психологическую зависимость. Я рассуждаю: «А что, если мне нельзя будет больше есть изюм в шоколаде?», и если у меня получается прожить 10 дней без изюма в шоколаде, то я считаю, что прошла тест. Это как когда ты воздерживаешься от алкоголя в течение 10 дней приема антибиотиков. Ты не пьешь, в этом нет ничего страшного, а по прошествии 10 дней тебе уже и не так сильно хочется бокала вина во время ужина.

Когда я рассуждаю о самодисциплине, мне все время вспоминаются наши ужины с Рут, Шэри и Данной, которые мы устраиваем три или четыре раза в год. Это мои очень хорошие подруги, и мы собираемся вместе, как только у нас появляется такая возможность, для небольших женских посиделок. Наш ужин мог бы стать неплохой сценой для одного из «женских» фильмов с Кэтрин Кинер и Фрэнсис МакДорманд. Когда мы собираемся вместе, то не обсуждаем проблемы питания. Хотя это все равно бы напоминало какой-нибудь «женский» фильм. Вместо этого мы огибаем эту тему, говоря о чем угодно другом.

Помните хвастовство про свое питание? Так вот, когда мы собираемся вчетвером, то это начинается по полной. Последний раз это произошло, когда мы собрались в шумном бистро в Верхнем Ист-Сайде под названием «Five Napkin Burger». Меню состоит из самых популярных блюд последних 30 лет. Здесь и крем-суп из артишоков и шпината из 70-х, куриные крылышки из 80-х и суши из 90-х. Остальные блюда варьируются от луковых колец до бургеров, от нежной куриной грудки до футовых хот-догов из говядины.

Организация нашего совместного вечера всегда превращается в бесконечный обмен SMS-сообщениями, в основном из-за Рут и Данны, исполнительных директоров и больших шишек со своими собственными секретарями. Их всегда сложно поймать на месте.

Мы приходим по одной, приветствуем друг друга бесконечными поцелуями, рассказами и сплетнями. Стандартные темы уже обмусолены: семья, работа, актуальные мероприятия, фильмы и книги. Но не питание. Мое помешанное на питании «я» ведет свои наблюдения. Я внимательно изучаю все, что мы заказываем, что мы не заказываем и что мы на самом деле едим – что в нашем случае три совершенно разные вещи. Мы начинаем с бутылки вина. Хорошо, это была моя идея. Потом одна из нас – не будем называть имен – просит официанта принести луковых колец. Вполне классический прием, по-моему. Заказ луковых колец как бы сигнализирует, что тут собрались не какие-нибудь там девочки-припевочки, что мы пришли сюда вдоволь покушать. А когда принесли блюдо, то каждая взяла по одному колечку и стала его грызть. Остальные луковые кольца так и оставались лежать в тарелке нетронутые.