стеной. Набираюсь сил и трясущимися пальцами проворачиваю металлическую ручку.

Кажется, что от напряжения витающего в воздухе, у меня спирает дыхание. Делаю вдох через раз, словно боясь привлечь к себе лишнее внимание. Внутри все натянуто, словно пружина.

Помещение, которое единственное во всем здании из того, что я успела увидеть, кажется более менее пригодным для временного проживании.

В центре расположился низкий стол. За ним, сидя на полу, двое мужчин играют в карты. Им явно весело. Не обращают на нас никакого внимания.

В дальнем конце комнаты напротив входа, стоит старый видавшего вида кожаный диван. На нем по обеим сторонам от Димы сидят двое амбалов в черных костюмах, зажимая его и не давая пошевелиться.

Все мужчины явной бандитской наружности: злые, угрюмые, со шрамами на лице. Небритые. В темной одежде.

Пятый, что стоит у дивана, периодически потирает кулаки, на которых еще виднеются следы крови. А Дима…

Мне больно на него смотреть: лицо опухшее, кроваво-красное, все в синяках. Один глаз заплыл. Куртка порвана.

— Дима! — испуганно кричу и бросаюсь в его сторону. Но двое, сидящих рядом с Димой резко вскакивают, преграждая мне путь. А двое, что играли за столом, лениво посматривают в мою сторону.

Отшатываюсь от амбалов и упираюсь спиной во Владимира.

Он кладет мне руку на плечо и разворачивает к себе лицом.

— Не торопись, — предупреждающим взглядом осаждает меня. На его хмуром лице не осталось ни намека на былую веселость.

Я испуганно оглядываюсь.

— Дима, Димочка! — ошарашенно и встревоженно спрашиваю, срываясь на крик.

— Давай, успокаивайся, — мужчина трясет меня за плечи, как тряпичную куклу, чтобы привести меня в чувство.

Беру себя в руки, делаю вид, что успокоилась. Пытаюсь погасить в себе желание броситься к Диме и обнять его поскорее.

Сейчас я могу думать только том, как плохо и больно Диме. Такой вид дорогого сердцу мужчины никому бы не доставил удовольствие. Даже той, что испытала боль от его предательства.

— Твой благоверный хочет тебе кое-что сказать, — сквозь зубы цедит Владимир. Смотрю на него округлившимися от ужаса глазами и не могу понять, что происходит.

Медленно разворачиваюсь к нему спиной. Слезы катятся по моему лицу от беспомощности, страха и глубокого чувства безысходности.

Двое амбалов в черном садятся обратно на диван, занимая прежние места.

Дима смотрит на меня целым глазом, шевелит ртом, что-то мычит. Не могу разобрать ни слова. Потом сплевывает окровавленную слюну на пол, отчего мужчины за столом бросают недовольные взгляды.

Видно, что каждое движение дается Диме с трудом. Через боль он вновь пытается что-то сказать.

Откашливается и произносит:

— Котенок, ты должна поехать с ними.

Удивленное — Что? — срывается с моих губ.

Глава 10

Я теряюсь. Меня терзают настолько бурные и яркие эмоции, что я не знаю, как их выразить. Между страхом, шоком, испугом и замешательством, во мне закипает гнев и возмущение.

Он серьезно?

Нервно оглядываюсь по сторонам, не заостряю внимание ни на одном из присутствующих мужчин. Только я не до конца понимаю, для чего мне с ними идти. Или просто мозг не хочет признаваться…

— Амбвыр, — непонятный набор несвязных букв слетает с моих губ. Может быть, я слишком сильно ударилась головой? В голове звенящая пустота. Поэтому просто удивленно повторяю:

— Что?

— Тут, кхм, такое дело, — начинает Дима, внимательно подбирая слова. — Иначе меня убьют.

Словно в подтверждение его слов, сидящий рядом верзила ударяет и так порядком избитого Диму кулаком в бок, отчего последний сгибается, а я подпрыгиваю на месте. Закрываю рот руками, еле сдерживая слезы. Корчась от боли, мой теперь уже муж, стонет.

— Катюша, пожалуйста, — смотрит на меня полными мольбой глазами.

А что я могу в таком безвыходном положении? Мне страшно до чертиков. И, как сказал Владимир, он мне поможет, защитит… А теперь что?

Чем я смогу спасти Диму? Где гарантии, что меня не убьют? Чем им выгоден подобный обмен? Может быть они дают ему время исправить то, из-за чего он тут оказался, пока я в залоге?

Как я могу вообще верить кому-то? Особенно после предательства, как мне казалось, самого близкого человека.

— Вы отпустите Диму, если я с вами пойду? — спрашиваю безжизненным голосом, повернувшись к Владимиру.

Он прожигает меня пристальным взглядом свысока и уверенно кивает.

Сердце уходит в пятки. Даже предполагать не осмеливаюсь, как я буду расплачиваться за свободу Димы. Только если нет другого выхода…

— Да, — после непродолжительной паузы, отвечаю с отчаянием в голосе.

Внимательно смотрю прямо в глаза Владимира. Стараюсь понять по его взгляду, сказал ли он мне правду. Его поза расслабленная, взгляд настойчиво выжидательный, держится свободно и уверенно.

Только что меня ждет в дальнейшем?

Бросаю короткий взгляд на Диму через плечо. Он так легко отказался от меня, продал меня этим мерзавцам. Кто как не последние мерзавцы увозят людей вдаль от города и затем истязает?

Один из мужчин, ранее игравшего в карты, окидывает меня оценивающим взглядом и недовольно хмыкает. А потом возвращается обратно к игре.

А я уже готова бежать сломя голову, так как неловкое молчание сводит меня с ума. Нервно потираю локоть и обнимаю себя за плечи, стараясь защититься и отстраниться от неудобств, которые мне доставляют мужские взгляды.

— Вот и славно, на том и расходимся, — наконец прерывает неприятную давящую тишину Владимир и показывает рукой на выход. Заставляю себя не делать шаг назад, чтобы не выглядело будто я отказываюсь от своего соглашения. — Пошли, — холодно командует он.

Надо найти в себе силы, не дать себя в обиду. И в то же время, быть паинькой, как мне ранее было сказано Владимиром.

Мне просто надо следовать его указаниям. Не прощу себя, если что-то плохое случиться с Димой из-за меня.

— Ну что ты на меня смотришь, я тебя не собираюсь закидывать на плечо как трофей. Сама уж как-нибудь. Хотя, если хочешь…

Если голова не поседела за сегодняшний день, то она сделает это за вечер и ночь. Слишком. Много. Всего.

Снова эта ухмылка и он проводит рукой по моим волосам, показывая таким жестом, что теперь я принадлежу ему.

— Не трогай меня! — одергиваю его руку, поражаясь своему безрассудству и глупой смелости.

И все же, я намерена показать им, что я не какая-то продажная девчонка! У меня просто нет другого выхода в сложившихся обстоятельствах.

Владимир мягко подталкивает меня к выходу из помещения. Успеваю лишь на миг оглянуться, чтобы удостоверится, сдержат ли они свое слово.

Дима смотрит в пол, кажется, чувствуя себя беспомощным и виноватым передо