снисходительным тоном. — Ты в аварии, кажется, немного повредилась умом. Никто тебя не тронет, если сама не попросишь. И не напросишься. А ты хочешь?

— Нет, конечно! — выпаливаю тут же, чувствуя как в лицо обдает горячим жаром. Стыдно-то как за смысл своих слов!

Он достает руку из-за спины, в которой был нож и бутылка с водой. Поставив бутылку на пол, подходит ко мне и садится на корточки.

— Зря, мужики неплохие, все красавчики, как на подбор — коротко смеется, но берет себя в руки. А я для пущего заверения отрицательно мотаю головой. — Тогда просто молчи и делай как я говорю, — положительно киваю несколько раз.

Затем он с легкостью перерезает веревку, что так прочно меня связывала. Рассматривает меня оценивающе, садиться на корточки и перерезает веревки, которыми мои ноги привязаны к ножкам стула.

Я подавила в себе зарождающуюся мысль пнуть моего похитителя и удрать. Вместо этого потираю ноющие запястья.

Если он не врет, то в соседней комнате находятся мужики, желающие приятно провести со мной время. И мне кажется, что это так и есть.

Шанс выйти отсюда живой у меня только один и это ОН. Значит буду слушаться и делать ровно то, о чем меня просят.

— Как тебя зовут? — спрашиваю уверенным голосом, искусно скрывая свой страх. Знание имени вызывает у человека симпатию, я уже не обезличенная болванка. С именем я — личность.

— Владимир, — произносит после секундной паузы, вставая.

— Катя, — думаю, если они знают моё имя, меня будет сложнее убить. — Очень приятно, — зачем-то добавляю.

— Странная ты, мало кому приятно такое знакомство.

Владимир встает, берет бутылку с водой с пола и протягивает мне.

Руки сильно затекли. Разминаю их и аккуратно беру предложенное питьё. В горле суше, чем в пустыне. Делаю несколько глотков и чуть не закрываю глаза от удовольствия. Боже, как приятно!

Мужчина убирает нож в задний карман джинс и достаёт платок. Забирает воду, смачивает белую ткань и протягивает руку. Я с подозрением смотрю на его ладонь.

— У тебя кровь, вот тут, — показывает на висок, видя мое недоверие. — Надо бы промыть и обработать.

Надо же, какая забота от похитителя. Лучше не перечить, поэтому не отказываюсь от помощи и позволяю ему вытереть кровь с виска.

Больно. Морщусь и зажмуриваюсь. Но героически терплю прикосновения незнакомого мужчины.

Владимир дует на обработанную рану, отчего глаза сами собой распахиваются. Так делают родители маленьким детям, чтобы не сильно щипало. Становится очень неловко, не знаю куда себя деть.

— Вставай, пошли, — выпрямляется, поворачивается ко мне спиной и командует следовать за ним.

Иду след в след. Стараюсь не вертеть головой и не привлекать к себе внимание, но из-под ресниц рассматриваю окружающую обстановку.

Мы выходим из небольшого чулана, пересекаем огромное помещение бывшего завода, судя по заржавевшим брошенным станкам и прочему мусору. Из освещения здесь только несколько прожекторов. Вот что меня так ослепило, когда ко мне заглядывали в первый раз. Граффити на стенах и несколько пластиковых бутылок на пыльном полу. Замечаю на бетонных колоннах и стенах странные следы ярко красного и оранжевого цвета.

Повсюду окурки.

Сквозь окна без стекол вижу лес и такую темноту, хоть глаз выколи. Спотыкаюсь о стул, отчего по всему помещению раздается громкое эхо, я едва удерживают равновесие.

— Под ноги смотри, а не ворон считай, — Владимир оборачивается лишь на миг, после чего продолжает идти.

Я же вновь испытываю чувство неподдельного ужаса и страха. Обнимаю себя за плечи.

Взгляд останавливается на стуле, об который я споткнулась. Он покрыт красными пятнами свежей крови, а рядом лежат куски веревки. Рядом ведро, наполненное водой, кровью и тряпками.

Здесь явно кого-то истязали.

Не просто держали связанным, как меня…

Дима?

Эта мысль ошарашивает как гром среди ясного неба и я застываю на месте. Словно меня окатили ледяной водой. Дима! Где он?

— Ну, чего застыла? — Владимир отошел от меня уже на приличное расстояние и теперь стоит возле лестницы, ведущей на второй этаж.

Его голос эхом разносится по всему помещению, выводя меня из оцепенения.

— Он… он жив? — нервно сглатываю, поднося ладони к губам.

Через что они его заставили пройти, почему и зачем мучили?

— Он цел? — снова повторяю свой вопрос с надеждой и страхом смотря на мужчину.

— Ну, большая его часть. Давай, поторапливайся. Не глупи и не испытывай нашего гостеприимства. Сама все увидишь, — указывает широко открытой ладонью в сторону второго этажа, приглашая меня следовать за ним.

Я не решаюсь перечить ему, мне и не сравниться с ним в силе.

Поднимаю глаза и вижу как металлическая лестница ведет в застекленное помещение, наполненное светом. Видимо когда-то там восседал начальник цеха, а сейчас, кажется, там разместилось логово преступников и убийц.

И мой спаситель тоже относится к их числу. Он один из них?

Ошарашенно хлопаю глазами, не веря в происходящее. Заставляю себя сделать шаг на ватных ногах, продолжаю идти. Уже подходя к лестнице, спотыкаюсь и падаю точно в объятия Владимира. Чертовы ноги меня совсем перестали слушаться.

— Ну вот, а говорила, не захочешь сближаться, — мужчина широко и ехидно улыбается.

Чувствую его сильные руки, крепко держащие меня.

Этими руками избивали Диму? И меня бы поколотили, если бы мы не встретились раньше?

Но могла ли получасовая поездка с утра настолько нас «сблизить», чтобы я могла чувствовать себя в безопасности?

Вряд ли. Меня не трогали по какой-то другой причине. Только по какой? Не верю, что этот бандит добрый и решил меня не трогать.

— Извини, ноги еще не отошли, — бормочу, пряча глаза.

Мне невероятно страшно и ужас подкатывает комом к горлу. Только нельзя мне показывать свои истинные чувства, чтобы не разгневать главаря этих бандитов.

Крепкие веревки оставили небольшие следы на руках и ногах, кровь плохо циркулировала. Кроме того, я замерзла. Но требовать извинений было бы верхом не наглости, но глупости и безрассудства.

Вова помог мне выпрямиться и произнес:

— Дамы вперед.

С каждым шагом наверх, мое сердце билось все чаще и громче. Понимаю, если бы хотели, убили бы еще там, но никак не могу заставить себя успокоиться.

Эта лестница узкая и видится мне бесконечной. Каждый наш шаг сопровождается гулким металлическим эхом. В ушах звенит от скрипа в местах креплений. Да этой лестнице лет сто! Крепко держусь за перила, боясь упасть вместе с этой ненадежной древней конструкцией.

Наконец-то мы поднимаемся наверх и упираемся в дверь.

— Открывай, — спокойно и уверенно командует за спиной Владимир.

А я не решаюсь, боюсь что ждет меня там. Слышу мужские голоса за