застлана белым шелковым покрывалом с вышивкой. Чуть зеленоватый цвет стен гармонировал с цветочной росписью по периметру потолка. Хрустальная люстра сочеталась с настольными лампами у кровати.

Лана с удовольствием рассматривала комнату, пока слуга заносил ее багаж. За неделю в Риме ее гардероб сильно разросся после нескольких походов в модные бутики на Виа-деи-Конкорди. Вслед за слугой появилась горничная и тут же принялась распаковывать вещи, Лана же отправилась в ванную. Приняв душ и освежившись, она прошла в комнату, и горничная с почтением сообщила, что ее ожидают внизу.

Быстро одевшись, Лана спустилась вниз, и ее провели через столовую, длинный зал со статуями, высоким потолком, картинами на стенах, к французскому окну, откуда был выход на террасу. Там, под огромным тентом, стоял столик из стекла и металла, на котором был сервирован обед. Сальваторе уже ждал ее.

Подойдя к перилам, Лана посмотрела вниз, на сады, к которым вели широкие каменные ступени. В каменном фонтане со скульптурой в центре журчала вода, под оливковыми деревьями стояли резные скамьи.

— Фонтан включают изредка, чтобы экономить воду, — услышала она голос Сальваторе.

— Здесь очень красиво, — сказала она, садясь на стул, который он придвинул специально для нее.

— По большей части это творение рук моей матери — и сады, и внутреннее убранство, — сказал Сальваторе. — Она проводила здесь много времени. А отец редко здесь бывал.

Лана внимательно посмотрела на него, уловив в его голосе напряжение. И вдруг сообразила, что это напряжение появлялось каждый раз, когда Сальваторе упоминал своих родителей — в разговоре с ней или с кем-то еще. Интересно, почему так, спросила она себя. Интерес у нее вызывало не только это, но и сам Сальваторе, и вся его семья. Ведь он был одним из богатейших людей Италии, принадлежал к элите страны, называл своим домом старинное палаццо, однако…

Вот ее детство и юность были счастливыми, потому что у нее были любящие родители. Да, они не были богаты, но у них был свой дом, достаточно удобный, и они гордились красавицей-дочкой, радовались, когда она стала моделью. Их безвременная гибель стала для нее страшной катастрофой.

«И помешала увидеть и верно оценить сущность Малькольма, понять истинную причину его интереса ко мне».

Ее взгляд снова обратился на Сальваторе. Как же он не похож на Малькольма, подумала она. И характер у него другой. Он не хитрил и не лгал, открыто признался, зачем решил жениться на ней.

Они получили взаимную выгоду. Именно взаимную. В отличие от Малькольма…

Лана прогнала прочь мысли о человеке, который обманул ее. Который обокрал ее. Она больше не будет тратить время на размышления о нем, сказала она себе. Вместо этого сосредоточится на настоящем.

Слуга принес поднос с закусками, и Лана вдруг ощутила голод. Она с удовольствием положила себе на тарелку и зеленого салата, и сочных помидоров, и холодного цыпленка. Слуга наполнил ее бокал, и она с наслаждением сделала глоток белого вина.

— Ты стала есть совсем не как модель, — заметил Сальваторе.

Лана посмотрела на него. Кажется, подумала она, после отъезда из Рима он отказался от формального тона, к которому она уже успела привыкнуть.

— А знаешь, — сказала Лана, отрезая кусочек куриного филе, — это лучшее во всей нашей ситуации. Есть вволю после многих лет почти голодания. Это блаженство!

Он улыбнулся:

— Но разве тебе не придется голодать, когда ты вернешься в модельный бизнес?

— Я не собираюсь возвращаться, — ответила Лана. — Это точно. Во всяком случае, я уже старовата для работы моделью. Когда я расплачусь с кредитом, что взвалил на меня Малькольм, я все продам и уеду из Лондона!

— И куда ты поедешь?

Ее удивило, что ему интересно, как сложится ее жизнь после того, как она перестанет играть роль его жены.

— Еще не знаю, — ответила она. — На южное побережье, наверное. Может, я куплю там гостевой домик, а может, открою магазин одежды.

— Твоя идея с магазином одежды при твоем опыте в модельном бизнесе мне понятна, а вот почему на побережье?

Лана снова удивилась, на этот раз тому, почему его интересует и это.

— Детские воспоминания, — ответила она, — о каникулах с родителями. Так было до того… — Она замолчала. Вспоминать о них было больно.

По взгляду Сальваторе она догадалась, что он ожидает продолжения.

— Они погибли в жуткой аварии на шоссе четыре года назад, — тихо проговорила она.

— Это тяжело — лишиться обоих сразу, — сказал он. — А вот мои, — напряженно произнес он, — погибли, когда их частный самолет рухнул на Сардинии. Прошло уже двенадцать лет, но… — Он замолчал.

На мгновение их взгляды встретились. И что-то произошло между ними. Нечто такое, что не имело отношения к причинам, по которым Лана оказалась в этом прекрасном палаццо и играла роль жены. Нечто такое, что имело отношение только к ним двоим. И к их трагичным воспоминаниям.

— Боль не проходит, — тихо проговорила Лана.

— Да.

Выпив вина, она вновь принялась за еду. Сальваторе последовал ее примеру. Однако молчание между ними почему-то не вызывало неловкости.

— Скажи, а сколько лет этому палаццо? — спросила Лана.

— Почти три сотни лет, — ответил Сальваторе. — Семья, которая строила особняк, продала его после Наполеоновских войн, и он еще не раз переходил из рук в руки, прежде чем его купила моя семья.

— Можно мне исследовать его? — спросила она.

Сальваторе нахмурился, как будто она задала неуместный вопрос.

— Естественно. К сожалению, у меня сегодня не будет времени, чтобы показать его тебе — я должен поработать, ведь пока мы были в Риме, я делами не занимался. Если погода для тебя теплая, можешь посидеть у бассейна — пока лето не вступит в свои права, он подогревается.

— Спасибо, звучит заманчиво, — улыбнулась Лана. — Какое у нас расписание на то время, что мы будем жить здесь?

В Риме Сальваторе составил четкий график, и она предположила, что и здесь ей придется участвовать в каких-либо мероприятиях.

— Как я сказал, у меня много работы, но я не вижу причин, почему бы мне не показать тебе окрестности. Ты говорила, что никогда не была во Флоренции. Тебе интересно съездить туда?

— Да, — ответила Лана, — но не обязательно меня туда везти. Я могла бы съездить и одна. Пожалуйста, не думай, что ты обязан…

— Лана, — перебил ее Сальваторе. — Предполагается, что у нас медовый месяц — мы же недавно поженились. Как это будет выглядеть, если молодая жена в одиночестве станет разъезжать по окрестностям?

— Я просто не хочу обременять тебя.

— Ты не обременяешь, — заверил ее Сальваторе. — Я покажу тебе Флоренцию, потом мы отправимся в Пизу,