которая не связана с попыткой убить могущественного короля дракона, которому мы вроде как служим, и дальнейшей попыткой побега из Чессенты от всех его слуг, разъяренных нашим предательством. И это уже не говоря о том, что если мы вообще выживем после столкновения с Чазаром.

Гаэдинн вздохнул.

- Кто пойдет?

- Ты, я, Аласклербанбастос и Цера, чтобы контролировать его.

- Потому что единственным способом заслужить доверие дженази будет присутствие драколича?

- Потому что он утверждает, что знает примерное местонахождение логова Виршекеллабекса. И потому что я хочу держать его в поле зрения.

Оракс ухмыльнулся.

- Сейчас он вне поля твоего зрения.

- В буквальном смысле - да, - сказала Цера. - Но я всегда могу втянуть его сюда. - Она постучала по невзрачной кожаной сумке, лежащей на её коленях. Это была сумка, в которой она хранила филактерию драколича.

- И каково это, - спросила Мералейн, - заглядывать в его разум? Как выглядит его душа?

На пухлом красивом лице Церы появился намек на горе.

- Я понимаю, что ты некромант. Но все же, поверь мне, ты не хочешь знать этого.

Аот сжал ее плечо.

- Разве не лучше нам всем не поехать в Аканул? - Спросил Оракс.

- Я не хочу оставлять Братство без магии, - ответил Аот. - Насколько нам известно, Джаксанаедегор действительно может сделать ход. Он действительно настолько коварен, каким я его и представил. Даже если он этого не сделает, если здесь останется кто-то, кто может творить магию, это может помочь скрыть факт моего отсутствия.

- Итак, кто-то летит на запад, кто-то остается здесь, а я иду на юг одна. - Сказала Джесри. Она вытянула руку, и небольшой огонек прыгнул на него. Девушка начала переваливать пламя с пальца на палец, как если бы игралась с монеткой от беспокойства.

- Мне очень жаль. - Сказал Аот.

Ее рот скривился.

- Не стоит. Так или иначе, это, судя по всему, было неизбежно. Чазар хочет отрезать меня от своей старой жизни, чтобы побудить меня принять новую.

Гаэдинн выдавила ухмылку.

- А не будет ли он разочарован, когда, в конце концов, ты улетишь за горизонт вместе с нами?

 Джесри впилась в эльфа взглядом.

- Я не хотела бы обманывать его. Как и любой из нас, магов, не хотел бы этого.

- Что ж, я не возражаю, - сказал Оракс, - но, с другой стороны, он плохо обращался с Мерой.

- Но он освободил тебя и всех магов Чессенты, - сказала Джесри. – Да и к тому же – его пытали! Он не всегда виноват в том, что делает.

- А виноват ли он в том, что хочет сыграть в ксорвинтаал? - спросил Аот. – А в том, что считает нормальным истреблять драконорожденных, ведь значение имеют только драконы, а все остальные – просто ошметки на лезвии копья?

- Я знаю. - Сказала она.

- Действительно? - спросил Аот. - Потому что третьего пути нет. Ты либо с нами, либо нет.

- Я сказала, что знаю! - рявкнула Джесри. В ответ на ее гнев костер взревел и взмыл ввысь. - Я все время шпионила за ним и подталкивала в верном направлении, не так ли? Я буду рада, когда все это закончится, вот и все. Намного радостнее, чем вам всем сейчас кажется.

- Что ж, достаточно честно, - сказал Аот. - И хорошо, что ты все еще с нами, потому что для тебя тоже есть работа. Мне нужно, чтобы ты держал Чазара в Лутчеке как можно дольше, чтобы Цера, Гаэдинн и я успели убедить дженази выйти из союза с Чессентой.

Джесри бросил свой огонек обратно в костер.

- Я могу попытаться остановить его ложными предсказаниями. Но это опасная игра – это искусство я не освоила до кона, да и сам Чазар владеет магией.

- Просто делай все, что можешь, - сказал Аот, - и не упускай из виду тот факт, что три армии - Чессенты, Трескеля и Аканула - будут пытаться объединиться в одну. Будет хаос. При таких сборах всегда царит хаос. Может, у тебя будет шанс усугубить его.

- У меня их было бы больше, - сказала она, - если бы я была в лагере, а не в военном совете. Если Чазар все еще думал обо мне, как о солдате. А не как о министре магии или кем он там меня считает.

- Наложница на воспитании. - Подумал Гаэдинн, но на этот раз сумел оставить насмешку при себе.

Вместо этого он сказал:

- Шала почти потеряла терпение по отношению к Чазару.

Цера кивнула.

- А Даэльрик и другие первосвященники смертельно устали от Халоньи. Тем не менее, если Джесри просит кого-то о помощи, а этот кто-то по какой-либо причине отвернется от нее и сообщит об этом…

- Это будет мой конец, - закончила волшебница. – Не волнуйтесь, я буду осторожна.

- Хорошо, - сказал Аот. Он оглядел собравшихся. - Есть еще мысли?

Гаэдинн фыркнул.

- Просто до сих пор трудно представить, каким образом мы сможем выйти из всех этих интриг в лучшем состоянии, нежели когда мы в них ввязались.

ГЛАВА ВТОРАЯ

3-6 Элиасис, Год Извечного (1479 по ЛД)

Кхорин не помнил – был ли в его жизни такой момент, когда он не хотел быть воином или когда старейшины единодушно не восклицали о правильности выбранного им пути. Все его образование было посвящено умению держать в руке молот или топор, или стоять в стене щитов и контратаковать.

Тем не менее, он был дварфом, и поэтому, по крайней мере в некоторой степени, шахтерское ремесло и обработка металла были у него в крови. Из-за этого факт того, что он не  может снести железную дверь с петель или проделать в ней дыру размером с дварфа, расстраивал его еще больше.

Темнота в маленькой камере с голыми стенами не была помехой для представителя расы, которую Создатель Душ предназначил для процветания под землей. Голод еще не забрал всю его дварфскую силу. Но голые кончики пальцев свидетельствовали о том, что ему были необходимы какие-нибудь инструменты.

Мысль о том, что только голыми пальцами о должен был ковырять железные болты и туго затянутые винты, вызывала у Кхорина боль. Он