Но так уж вышло, Леон уже знал ее ближе, чем кто бы то ни было. Так, может, стоит довериться ему?

— Все дело в моей сестре-близняшке Пэнси. Я беспокоюсь о ней, только и всего.

Марни отвернулась, давая понять, что тема закрыта, но Леон не заметил этого жеста.

— И что с ней случилось?

— Я не говорила, что с ней что-то случилось.

— Да, но именно это ты и имела в виду, — произнес он, пристально смотря на Марни. — Расскажи мне.

Так вот как именно богатые люди обретают могущество… Используют непреодолимую силу своей личности, изображая искреннее доверие.

— У нее проблемы с законом, — ответила Марни, и в горле тут же пересохло. Казалось даже, язык прилип к нёбу.

— Как они возникли?

— Это не важно, — пожала она плечами.

— Я прошу тебя рассказать мне обо всем.

Его голос казался таким мягким, глубоким, убаюкивающим, дающим ложное чувство безопасности. Марни даже на одно короткое мгновение представила, каково это — по-настоящему чувствовать его заботу?

— Сестра всегда плохо разбиралась в мужчинах. Может быть, это у нас семейное, — призналась она с горькой усмешкой.

Леон вздрогнул.

— Последний бойфренд Пэнси попросил ее отвезти сумку в Монако. Думаю, о последствиях ты можешь легко догадаться.

— Там были наркотики?

— Вообще-то бриллианты. — Марни ощутила нервный ком в горле при мыслях о бедной Пэнси. Ей не следовало быть такой доверчивой! — Но она действительно не знала, что перевозила! — заявила она решительно и страстно. — Сестра не преступница, и она невиновна!

— Так все говорят, оказавшись за решеткой.

Взгляд голубых глаз Леона был все таким же внимательным. Это хладнокровное мнение о Пэнси привело ее в страшную ярость. Слезы выступили на глазах, хотелось бежать. Но внезапно Леон подошел ближе, положил руки ей на плечи, и она тут же ощутила силу, исходившую от него. Затем нежно коснулся лица и вытер дорожки слез. Этот искренний жест совершенно обезоружил Марни.

— Не смей осуждать ее!

— Я и не осуждаю. Просто на суде все будет представлено именно так.

— О, так ты еще и специалист в юриспруденции?

— Скажем так, некоторые знания в этой области действительно имеются, — ответил он сухо. — Где сейчас сестра?

— В лондонской тюрьме. — Марни с вызовом посмотрела на него: — Неужели ты в шоке?

— Меня шокировать не так-то легко. Разве ее не могут выпустить под залог?

Она неуверенно пожала плечами, понимая, что уже и так рассказала о себе слишком много. Но все же почему-то продолжила:

— Нет, не могут. Вероятно, боятся, что кто-то может повлиять на нее. И это правда.

— Речь о ее бойфренде? — перебил Леон.

Марни поморщилась:

— Он уже бывший парень. Дело скоро передадут в суд, но адвокат, которого дали сестре, ничего не смыслит в своей работе. Так что Пэнси явно не ждет ничего хорошего. Вот почему я приехала в Грецию, в этот дорогой отель. В Лондоне в парикмахерской мне даже дали отпуск, — произнесла она быстро, уже не сдерживая эмоций. — Сначала я была полна решимости нанять для сестры лучшего юриста, но, узнав, сколько они берут за час работы, пала духом. И поняла, насколько наивной была. Поэтому я решила…

— Решила что?

— Накопить внушительную сумму, на которую Пэнси смогла бы жить безбедно, выйдя из тюрьмы. Уж это мне точно под силу.

Леон видел, как она достала носовой платок из кармана униформы и высморкалась. Ее глаза были красными и опухшими от слез, волосы растрепались. В его сердце закралось давно забытое чувство трепета и жалости.

— А как же ваши родители? Они как-то пытаются помочь?

Леон заметил, как напряглись плечи Марни.

— Мать давно умерла, а отца я никогда не видела. Итак, теперь ты все обо мне знаешь. Можешь идти… так что же ты медлишь?

Да, Марни вела себя все так же дерзко, но в тот же момент она явно едва сдерживала рыдания, что делало ее очень хрупкой и уязвимой. Леон задался вопросом: ожидала ли она от него проявления сочувствия? Или, может быть, соболезнований? Ведь он не произнес ни слова просто потому, что не хотел лицемерить.

Да, Марни обрисовала ему жуткую картину своей жизни, этот факт он, конечно, признавал.

Леон вновь оглядел маленькую комнатку, в которой было жарко, как в сауне. На прикроватной тумбочке рядом с расческой и стопкой книг стояла фотография красивой женщины. Это сестра Марни? Взгляд Леона задержался на этом фото.

На полу лежал наполовину собранный чемодан. Означало ли это, что Марни совсем скоро уедет? Внутренний голос убеждал держаться подальше от ее неприятностей, но он все же почему-то его проигнорировал.

— Я мог бы тебе помочь, — сказал он.

Ее подозрительный взгляд стал холодным и уверенным.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи.

Леон нахмурился: он вовсе не ожидал такой странной реакции на его искреннее желание помочь. В мире богатых и знаменитых людей, в котором он вращался, такие предложения были вполне нормальным явлением. Да и вообще, от его денег и связей не отказывался еще ни один человек. Впрочем, Марни Портер ни на кого не была похожа, ее гордость вызывала лишь восхищение.

— И все же позволь мне помочь.

— Я же сказала, не нужно.

— Почему?

Марни на секунду задумалась:

— Потому что я и правда плохо тебя знаю. И не хочу быть тебе обязанной. Я вообще не люблю быть кому-то обязанной.

Леон взглянул в ее решительное лицо и понял, что она не шутит. Но также он заметил, что она уже не так холодна к нему.

Ее взгляд потемнел, она скрывала предательскую дрожь, покусывая нижнюю губу. Сквозь корсаж униформы он видел дразнящие очертания твердых выступающих сосков. Леон почувствовал возбуждение.

Леон знал, что взаимное притяжение между ними не исчезло. Искушение поддаться чарам Марни было просто огромным. Он знал, что, если сейчас притянет ее к себе и приникнет к губам в поцелуе, уже через секунду она будет страстно целовать его в ответ — с той же силой желания, которая пленила их обоих вчера ночью.

Леон представил вдруг, как он вновь исследует ее проснувшееся и открывшееся для ласк тело, сминает фирменное платье, спускает трусики, которые наверняка уже были влажными. Будет ли Марни все такой же податливой, как вчера? Что, если он прижмет ее к стене прямо сейчас, грубо войдет в нее, чувствуя, как ее стройные ноги обхватывают его тело?

Они могли бы также просто заняться любовью на этой крошечной кровати.

«Но нет, все эти мысли нужно немедленно выкинуть из головы» — так решил Леон, игнорируя сильную эрекцию.

— Ну ладно,