– Много чести, – слегка склонив голову вбок, явно издеваясь, заявил вроде как напуганный мальчишка, ростом едва дотягивающий до уха самому низкому из троицы. Изобразил вяло трясущуюся руку.

Бадуг приоткрыл рот, удивленно хлопнул ресницами раз, другой.

– Сам иди, – продолжил Взрывник тем же тоном. – Возьми, если сможешь, женишок.

И все же, не удержавшись, оскалился улыбкой довольной акулы, увидевшей серфингиста – вот тебе и еда на блюдечке, с салфеточкой в придачу.

– Бей его, ребяты! – крикнул Бадуг, неожиданно для себя дав петуха.

Первым ринулся стриженный под горшок, самый высокий и плечистый, с туповатой рожей. Подойдя к Калину, он взял его за грудки и как бы нехотя потянул на себя. Калин немного напрягся, чуть выставив вперед левую ногу. Бугаю пришлось приложить больше усилий, чтобы притянуть к себе мальчишку, и не заметно для себя сделать шаг навстречу правой ногой, тем самым подставляя ее. Калин тут же ступил навстречу, подсекая опорную ногу. Бугай отшатнулся, зацепился и полетел спиной вперед, увлекая за собой захваченную жертву, которая в полете со всего маху еще и бычка врезала.

«Ух, не рассчитал, – подумал в это мгновение Взрывник. – Аж искры из глаз посыпались».

Мельком взглянув на разбитую харю противника, он незаметно подхватил с земли камешек. Калин уже стоял на ногах, а здоровый детина в пыли валялся, потеряв сознание. Его друзья, опешив, хлопали глазами. Со стороны все выглядело как нелепая случайность. Взрывник резко сократил дистанцию, и «мопс» почувствовал, что его колокольчики звонят похоронную мелодию в районе горла. Еще больше выпучив глаза, несчастный схватился за пах, тоненько заскулил, кулем оседая на землю.

– Нож тебе еще нужен? – усмехнувшись, спросил Взрывник, стоя уже в метре от растерянного Бадуга. – Ну, лови, – он подкинул при этих словах вверх подобранный камень.

Бадуг задрал голову, наблюдая за полетом предмета, а когда опустил ее, почувствовал острие холодной стали у себя на лбу, прямо промеж бровей. Собрав глаза в кучу и подняв их вверх, Бадуг громко сглотнул.

– Ну, что, дать? – участливо поинтересовался Взрывник и слегка нажал на рукоять. Острый кончик впился в кожу.

– Хочешь, я из тебя Гарри Поттера сделаю? – усмехнулся мальчишка и заметил, как маленькая капелька крови покатилась по лезвию, исчезая на глазах. Впиталась.

Раньше, на охоте, кровь животных так не впитывалась. Нож загудел и завибрировал в руке Взрывника, прося еще и еще.

Снова сглотнув, Бадуг заорал и кинулся бежать, постоянно озираясь по сторонам безумным от ужаса взглядом.

– Охренеть, – пробормотал Взрывник, разглядывая подарок главы семейства. – Так вот какой ты, Северный олень… и правда живой.

Когда брат явился к каруселям на ярмарке без своего закадычного дружка, Анята шутливо поинтересовалась:

– Каким таким чудом, младшенький, ты умудрился потерять свою тень?

Но Калин на шутку отреагировал странно, ответив, что тени исчезают в полдень. Аняту такой ответ поверг в растерянность, но отставать девчонка вовсе не собиралась: странно это очень, чтобы Калин да без Митька гулял в праздник такой, один. Хоть она и третировала вечно этого оборванца, но в душе всегда жалела прыгуна.

Митьку, в отличие от товарища, не очень повезло с семьей, а вернее, очень не повезло. Мать его вновь ходила с животом, в одиннадцатый уже раз, практически каждый год у паренька появлялись то брат, то сестра, он же был четвертым по счету. Двое старших уже ушли из отчего дома, Федун тоже скоро уйдет на вольные хлеба, инициация у него в этом году, а вот старшая сестрица замуж не пошла, так и осталась сидеть с родителями. Нет, она вовсе не придирчива в выборе мужа, просто никто не позвал в новый дом. Скорее всего, подобное ожидало и остальных девочек: семья-то слишком бедная, приданного нет вовсе.

От постоянного шума, детского плача, криков и ругани Митек частенько сбегал и отсиживался у них дома, бывало даже, в овине пару раз ночевал, секретно, без родительского дозвола. А в это лето и вовсе стал неведомо куда исчезать из деревни, а с ним и Калин заодно. Ох, сколько Анятке стоило трудов и уговоров хоть немного разузнать, где же это они носятся. Оказалось, что совершенно случайно ребята нашли годную прятанку, в которой, по словам Калина, и жить можно сносно. Они себе там оборудовали тайное укрытие, но сестру, прознавшую о прятанке, брать с собой Калин отказался наотрез. Надувшись ненадолго, Анятка продолжала прикрывать от родителей брата и исчезновение из дома старых вещей, которые мальчишки перетянули в свой секретный домик. Хитрый братец тягал товарищу и еду, когда тот отсиживался там по несколько дней.

Митек – мальчишка неплохой, но мечтательный, любил задуматься, грезил приключениями да всякими геройствами и небылицами, о которых сказочники рассказывают на торгу. Бывало, словно засыпал на ходу с открытыми глазами, потому слыл растяпой, неумехой да лентяем, и влетало ему гораздо чаще, чем остальным, причем влетало от всех: и от старших сестры с братьями, и от матери с отцом.

Вот только Взрывник всего этого не знал, и когда товарищ не пришел к колодцу в день ярмарки, и вообще нигде не появился в тот день, обеспокоилась именно Анята, а не он, сказав, что такое гулянье этот прохвост пропустить добровольно ну никак не мог. Явно дело нечистое, что-то стряслось. Потому, позабыв про гулянья, брат и сестра отправились к Митьку домой.

Покосившийся забор, низенькая почерневшая хата с маленьким окошком у самой земли, двускатная крыша, крытая непонятно чем – Мурайкин сарай выглядел и то краше. Посреди неубранного двора сидели трое чумазых ребятишек, увлеченно ковыряя землю руками да палочками, четвертый же ползал неподалеку, подбирая мусор и засовывая в рот. Такая заброшенность озадачила приятеля, но не сестрицу. Взрывник ошарашенно встал у калитки, но быстро сообразил, получив толчок в спину…

– Нарьянка! – позвала Анята малую девчушку в драном коротеньком платьице, – Митька кликни-ка!

– А нема его. Как убег еще с утла, так и не являлся. Мало Алдына ему всыпала, больсе надо было. Вот явится, батька ему всю скулу спустит, будя знать, как бегать по ялмалкам, когда сталшая дома казала с нами сидеть.

Анята хотела было еще что-то спросить у мелкой, но ко двору, важно шагая, то и дело подтягивая одной рукой сползающие штаны далеко не его размера, уже приближался мальчишка постарше, ранее оголтело бегавший с другими детьми по пыльной улице. Они пинали скрученное в подобие шара старое тряпье.

– Дарова, – протянул постреленок руку Калину, состроив очень «взрослое» выражение лица, посмотрел на Аняту, коротко кивнув. – Че, поди Митька ищите? – попытался цикнуть сквозь зубы, но сконфуженно утер рукавом с подбородка повисшую слюну. Лицо мальчугана, сплошь покрытое слоем пыли и грязных разводов, украсилось еще одним атрибутом отрочества. – А нема его. Я, ваще-то, думал, он с тобой на ярмарке гуляет. Че, потерялися?

– Нет… – имени сорванца Взрывник не знал, поэтому на миг запнулся, – не видал я его сегодня, потому и пришел узнать, чего случилось-то, почему не явился, как мы уговаривались.