«Ушли к оврагу спасать Митька», – подумав немного, дописал: – «Дрова там собирали в прошлом году».

– Ох, это еще зачем? – воскликнула Анята, увидев записку родителям. – Батька же запретил ходить туда, опасно, говорил.

– Вот потому и пишу. Увидит – пойдет следом. А вдруг с нами случится чего, или с Митьком? Ты думаешь, мы сможем сами его до деревни дотянуть?

– Ох, и влетит же нам. Ладно, пошли скорее, а то погляди, солнце уже где.

* * *

Исполинские деревья тянули свои кроны к небу, откидывая мрачные тени на густой подлесок. Чем дальше продвигались в лес, тем больше они походили на сказочных чудовищ. Тихий шелест листвы и хвои разбавлялся назойливым жужжанием мошкары. Кожа от, казалось, тысячи укусов нещадно зудела. Через поле идти тогда было куда веселее – ветром, нет-нет, да и сдувало летучих кровососов.

Спустя час в пути Анята стала все чаще останавливаться и осматриваться.

– Ух, как тут поменялось все. Вот если бы не то дерево со сломанной вершиной, то и не признала бы, точно, – указала она на здоровенную ель, макушку которой будто срезали ножом. – Да, точно, во-он там и собирали, а там вон – овраг. Идем.

Следующая часть пути заняла втрое больше времени и стоила больших затрат энергии по сравнению с прежней. Прошли они около километра по жуткому бурелому, когда, выйдя к оврагу, заметили, что солнца-то уже и не видно совсем – почти село.

Анята устроилась на скалистом выступе, неровным треугольником торчащем из земли, и, болезненно скривившись, рассматривала ободранные руки и ноги, красоты пейзажа ее мало волновали, сейчас девочку заботило другое – будущие шрамы на гладкой коже.

Подобные скальные глыбы различной величины и формы торчали то тут, то там вперемешку с обычными круглыми камнями и корневой системой вывернутых вековых исполинов. И что самое странное, плоские, с довольно ровной поверхностью каменные пласты под разными углами выглядывали и из внутренних склонов оврага.

V-образный разрыв земной коры, в ширину около сорока и глубиной примерно пятнадцать-двадцать метров, выглядел, словно гигантская рана, разорвавшая плоть планеты. На самом дне большого разлома мирно вихлял светлый, тоненький ручеек, беззаботно журча между камнями и обломками минералов…

Какой же силы должен был быть поток, чтобы натворить такое?

По обоим берегам на границе леса валялись поваленные, уже сухие деревья, изломанные бушевавшей стихией весеннего паводка, сильно усложняя дальнейший маршрут вдоль этого разрыва. Надо спускаться вниз, к речушке – иного выхода мальчик не придумал.

Взобравшись на широченный вывороченный комель, паренек с опаской поглядел вниз и сделал первый шаг вдоль по стволу в сторону обрыва.

– Там лесного мусора гораздо меньше. Интересно, сколько же мы по этому бурелому лазали? – прозвучали мысли Взрывника вслух. – Как бы туда спуститься и шею себе не свернуть?

Над обрывом огляделся, внимательно выискивая наиболее пологий, безопасный спуск, и, ничего не найдя поблизости, развернулся к сестре… От неожиданности подросток замер… За ее спиной стоял карликовый саблезубый тигр. Нет, то был не котенок, у котят таких клыков не бывает, но ростом зверь не удался, видимо, вся биоэнергия пошла на его зубы. Звереныш, размером не выше колена взрослого человека, уже взобрался на ближайший камень и явно готовился к смертоносному прыжку на двуногого. Тело мальчишки сработало рефлекторно, вмиг вспоминая выучку Взрывника. Зверь прыгнул, и в то же мгновенье подросток удивился алмазному росчерку узорного лезвия. Невероятно! Булатный защитник сработал: острие летящего клинка жадно впилось в глаз хищника. Анята даже ничего не поняла и только испуганно вскрикнула, когда об ее спину ударилось уже мертвое животное, сбивая девчушку наземь с полутораметровой высоты. Распластавшись вниз головой, Анята очень быстро сориентировалась, проворно отползая подальше от неведомой опасности, перебирая руками и ногами, но вскоре уперлась спиной в валяющееся дерево и замерла, уставившись широко распахнутыми от ужаса глазами на свисающую лапу. По камню побежал тоненький ручеек крови, собираясь в лужицу.

– Живая?! Не ранена?! – Калин подлетел к сестре, быстро ее развернул и осмотрел спину. На рубахе алело несколько пятен крови. Задрал ткань. – Блин! Потерпи, я ща! – отпустил и кинулся к походному мешку.

К удивлению Взрывника Анята так и сидела молча, с задранной на спине рубахой и просто смотрела перед собой в землю, прижимая ушибленные ладони. Даже когда мальчик обработал, как оказалось, неглубокие царапины, Анята и не пискнула.

– Все, готово, даже перевязка не нужна, – заключил он по окончании процедуры, опуская на место одежду. – До свадьбы заживет, вот, а ты в сарафане собралась в лес идти, видишь теперь, как хорошо, что переоделась. Сверкала бы сейчас задом голым, – попытался он вывести девочку из ступора, инстинктивно сообразив, что с ней не все ладно. – Ну, что, посидишь тут или со мной пойдешь зверя смотреть?

И тут ее прорвало…

Истерика началась незаметно, с тонкого скулежа, но очень быстро переросла в рев со всхлипываниями. Калин задумчиво почесал макушку, глядя на этот концерт, и не нашел, что сказать или сделать, поглядел по сторонам, словно ища кого-то, кто бы мог помочь, в итоге просто развернулся и пошел смотреть свой трофей, оставив девочку в одиночестве. Ну, почти в одиночестве. Теперь Взрывник втройне приглядывал за сестрой и за округой, ругая себя последними словами за то, что расслабился и прошляпил зверя.

Нож засел крепко, пришлось упереть ногу в голову звереныша, наступив на нее и тянуть двумя руками изо всех сил. Еле вынул. Осмотрел свой трофей, недотигра. Хвост короткий, шерсть густая, и по ней рассыпаны продолговатые пятнышки, а не полосы, как оказалось. Кисточки на ушах.

– Ха! Да это же обычная рысь, только зубищи себе отрастила знатные, – пришел он к выводу после внимательного визуального изучения. – Ну, ничего себе. Мда. Не-е, крылатые котомыши мне нравятся больше, чем вы, – слегка пнул труп ногой и посмотрел на Аняту.

Та сидела уже молча и очень внимательно смотрела на своего младшего, субтильного братика, которого вечно опекала и даже с мальчишками старшими разборки учиняла, чтобы те не обижали слабого Калина.

– Успокоилась? Ну, и хорошо. Тебя колотит от нервов, воды попей да идти надо. Домой засветло мы уже не поспеем, а потому нужно искать скорее это место в пещере или какое-то другое, для ночлега, а то, гляжу, тут не очень-то и безопасно.

Анята долго шла молча, тайком рассматривая Калина, такого вроде бы родного, но в то же время и чужого. Что-то в брате изменилось после болезни, сделало его не таким, как прежде. Теперь уже не возникало мыслей, что его снова поколотят, и что она опять найдет младшенького рыдающим в сарае или за овином. Нет, теперь самой хотелось спрятаться за его узкой, но необъяснимо сильной спиной. Надо же, убил мягколапого хокби ножом. Кому скажи – не поверят.

«Сама бы не поверила ни за что», – размышляла Анята, поглядывая на пятнистый труп коварного звереныша.