да, сапоги забрали бы в первую очередь, – сказал Женя.

– Но не забрали…

Нога у Паши здоровая, сорок четвертого размера, сапоги практически на любого налезут. Но преступник не воспользовался возможностью сменить обувь и одежду. А ведь он должен был намокнуть под дождем. Или он совершенно равнодушен к комфорту и закален, как пещерный человек, или его защищал какой-нибудь непромокаемый костюм.

– Труп, считай, из-под носа у нас увели.

– И сбросили в реку, – сказал Тимофей. – А затем преступник вернулся в баню.

– Зачем?

– За топором или за кружкой. Или за тем и другим.

– Ерунда какая-то! – мотнул головой Паша. – Сидел, ждал, пошел, сбросил, вернулся… Дичь! Не было ничего такого!

– А что было?

– Родик в бане был. Ожил, пошел в баню, попил водички…

– А топор?

– Взял, чтобы нас убить! – Паша сделал страшные глаза.

– И куда же он делся?

– Топор?

– Родик?

– В реку спрыгнул, – осклабился Паша. – Может, у него память отшибло. Забыл, что он… не водоплавающий.

– А если он уже в доме? – спросил вдруг Женя.

И Тимофею стало не по себе. Вдруг Родик на самом деле ожил, вернее, пришел в себя и решил отомстить за подлый удар. Может, он знал, кто его нанес, а может, собирался наказать всех, кто находился в доме. Или даже уже отомстил!

Глава 4

Тревога оказалась ложной, Родика в доме не нашли. Полина, Галка и Катя секретничали на кухне, распивая графинчик водки. Леру все вместе нашли в своей комнате. Она лежала на заправленной кровати, одетая в спортивный костюм, и о чем-то думала, глядя в потолок.

– Спину еще не отлежала? – спросила неравнодушная к ней Полина.

– Нет.

Лера повернула к ней голову, но увидела, казалось, не сразу. Понадобилось какое-то время, чтобы сфокусировать взгляд.

– Что у тебя с глазами? – спросила Полина.

– А что у меня с глазами?

– То суженные зрачки, то расширенные. Лицо не чешется?

– Нет, а что?

– Да все не могу понять, под кайфом ты или просто в голове пусто?

– Может, и пусто, – немного подумав, сказала Лера.

– Чувствуешь? – язвительно усмехнулась Полина.

– Чувствую. Послать вас хочу, чувствую, а не могу. И не из уважения к вам, просто все пофиг.

– Ух ты какая!

– Какая есть. И не надо на мне отрываться!

– Да оставь ты девчонку в покое! – вступилась за Леру Катя.

Она хотела взять Полину под руку, но промазала и лишь провела пальцами по ее локтю. И Полина хорошо выпила, и Катя уже пьяная.

– Ты в курсе, что Родик твой ожил? – спросила Галка, язык у нее заплетался.

– Ожил? – как-то не очень удивилась Лера.

– Встал и пошел. К тебе не заходил?

– Нет!

– А тебе все равно!.. Умер – все равно, ожил – все равно!

– Ты что, не видишь, амеба она! – фыркнула Полина.

И сама, взяв Катю под руку, вышла из комнаты. И на Тимофея глянула, чтобы он не вздумал здесь оставаться. И он пошел за ней, соглашаясь с тем, что Лера действительно со странностями. Но от этого она не становилась менее сексуальной.

– Я не амеба, просто мне все равно! – меланхолично бросила вслед им девушка.

– Или все равно, или что-то принимает, – уже за закрытой дверью сказала Полина.

Развить эту мысль помешал прозвучавший в прихожей звонок.

– Кажется, к нам гости! – сказала Галка.

И действительно, за воротами в надетой старой плащ-накидке армейского образца, под капюшоном и в резиновых сапогах стоял пожилой, с морщинистым лицом мужчина.

– Антоныч, вы чего? – направляясь к воротам, спросила Галка.

Мужчина ответил, но Тимофей не услышал, что именно: мешали расстояние и шум ветра.

Галка открыла дверь, мужчина вошел во двор, с неба упала крупная капля дождя, тут же в желоб водостока стукнула другая.

– Да что же это такое! – скривился Антоныч.

Тимофей видел его последний раз пять лет тому назад, когда гостил здесь при жизни тестя. Антоныч жил в ближнем к мосту доме, за пять лет он ничуть не изменился, такой же старый и сутулый. И голова такая же седая, может, волос поменьше стало.

– Давайте в дом! – Галка открыла дверь, но Антоныч остановился на крыльце под козырьком и неторопливо достал из кармана пачку дешевой «Примы». Старый, сутулый, но на вид еще крепкий. Жилистый, энергичный, руки сильные. Не толстый, не худой, прокуренный, просоленный, проспиртованный.

Сигареты у Тимофея закончились, курить очень хотелось, но для него лучше завязать с куревом, чем просить сигарету. Он уже и настроился на то, что будет бросать, но все равно с жадностью глянул на пачку. Табак дешевый, но ему все равно, тем более что алкоголь в крови, а он усиливал желание покурить.

Не стал он просить сигарету, но зажигалку достал, щелкнул, высек огонек. Антоныч прикурил и кивнул в знак благодарности.

– Будете? – спросил он у Тимофея.

– Ну, если не жалко.

– Да чего уж там! Я хоть и пенсионер… Капитан милиции в отставке. Капитан Бутюгов! – Антоныч усмехнулся, давая понять, что не случайно заострил внимание на своем прошлом.

– Ну да, отец что-то говорил, – сказала Галка, озадаченно глядя на гостя.

– Вот позвонили, сказали, что у вас тут убийство.

– Вот молодцы! – всплеснула руками Галка. – Сами приехать не смогли!

– Куда приехать, ты видела, что там творится? У меня уже огород под водой, еще немного, и в дом вода хлынет… Так что тут у вас?

– А у вас? То есть у них! – Галка кивнула в сторону города. – Родион – подполковник полиции, они что, вертолет не могли выслать?

– А садиться куда?.. Не переживай, Галина, все варианты, как к вам добраться, рассматривались.

– А может, не поверили мне?

– Поверили… Я ведь в патрульно-постовой служил…

– И правильно, что не поверили. Ушел труп!

– Как это ушел?

– Лежал, лежал… – Галка повела рукой, указывая, где лежал труп. Идти к месту она не собиралась, небо лупило крупным калибром. – Смотрим, нет его! Как будто и не было!

– Может, все-таки было? Где Калугин?

– Да не знаем, все обыскали, нет его… Машина вот стоит!

– А трупа нет?

– Так, может, и не труп… Нет, я пульс щупала, но я же не врач, могла и ошибиться.

– Пульса не было, а травма была?

– Черепно-мозговая. По голове его ударили. Возможно, топором… Думаю, череп проломили. Крови особо не было, дождем ее вымыло… Из головы.

– Что вымыло? – принюхиваясь, спросил Антоныч.

Он и сам был слегка под хмельком, но все равно учуял запах перегара, исходящий от Галки.

– Мозги вымыло!

Она едва заметно качнула головой, глядя на Тимофея. Не надо ничего говорить, призывала она. Не надо делиться