«Швед» получил от своей агентуры в штабе Центрального фронта. Но самую ценную информацию ему «слил» Витторио Кодовильо. Он сообщил все имена Григулевича, под которыми тот проходил в Литве, Польше, Франции, Аргентине.

Услышав истинную фамилию командира роты, «Швед» вспомнил своего помощника в парижской резидентуре, сорвавшуюся вербовку, и холодно резюмировал: «Конечно, он — наш кадр. А то, что не удалось Короткову во Франции, сделаю я в Испании!»

…13 мая 1937 года «Швед» встретил Окампо-Григулевича, сидя в кресле и разбросав ноги в сафьяновых мокасинах по персидскому ковру. На нём были шелковая сорочка без галстука и фланелевые брюки. Меж пальцев дымилась американская сигарета «Lucky Strike». Завидев в дверях гостя, «Швед» сделал знак, и вооруженные автоматами телохранители бесшумно исчезли.

«Шелковая сорочка, сафьяновые мокасины, элитный табак, телохранители. Атташе жирует, а в это время в СССР, как пишут английские и французские газеты, голод и нищета. Вот так сюрприз!» — подумал Иосиф, не подозревая, что его ждет сюрприз похлеще.

— Buenos dias, camarado Le…

— Здравствуйте, Юзик! — грубо оборвал гостя «Швед». — Вы что, за время межконтинентальных вояжей забыли русский язык? Или так вжились в шкуру Окампо, что выбраться из нее не можете?

Обдумывая сценарий предстоящей встречи, «Швед», мастер изощренных плутней, решил разыграть психологический этюд, где особая роль отводилась дебюту, исполненному на русском языке, — он должен был сделать Григулевича покладистым.

Ставка на родную речь себя оправдала: обескураженный Иосиф застыл посередине кабинета с протянутой для пожатия рукой.

— Судя по вашей реакции, Юзик, русский язык вы еще помните. Начиная с сегодня, мы с вами будем общаться только на русском! — командным тоном произнес «Швед». Секунду помедлив, пожал вытянутую в его сторону руку и, уже радушно улыбаясь, добавил:

— Впрочем, если вы против, я не смею настаивать… Вольному — воля…

Нет-нет, «Швед», матерый мастер подвоха, не отказался от намерения завершить дело, инициированное Артузовым и не реализованное Коротковым. Просто он применил метод допроса испанской инквизиции: «сперва жестко ударить, затем расслабить и погладить». Спектакль генерал закончил на лирической ноте:

— Скажите, Иосиф, тогда, в 1933‐м, всё обошлось, и сегодня ваш батюшка в полном здравии?

Мозговая атака парализовала волю Григулевича, и корифей жанра «Швед» это понял. Дружески похлопав Иосифа по плечу, вынул из бара бутылку французского коньяка. Наполнил не рюмки — фужеры.

— За продолжение встреч!

Григулевич безотчетно осушил фужер и промямлил:

— Кто вы, сударь… на самом деле?

— Я — бывший начальник Александра Короткова…

— А почему вы выбрали именно меня?

— Потому, что у вас прекрасные данные. Во-первых, безупречное с точки зрения Уголовного кодекса СССР прошлое.

Во-вторых, вы умеете устанавливать контакт с людьми, независимо от их социального статуса, пола и возраста.

В-третьих, вы свободно владеете кучей языков.

Наконец, вы не обременены семьей.

Но самое главное — ваше революционное прошлое, опыт нелегальной работы в разных странах по линии Коминтерна.

И если ты, — «Швед» перешел на «ты», — поможешь мне убрать Андреса Нина, друга и ближайшего союзника Троцкого, то станешь нашим секретным сотрудником.

В будущем я обещаю тебе рисковую и интересную жизнь. Ведь ты себя не мыслишь вне опасностей и риска, не так ли? А их в нашей работе более чем достаточно. Я очень хочу, чтобы ты работал под моим началом, поэтому не лезь под пули, ясно?

Иосиф хотел было что-то возразить, но «Швед» гаркнул:

— За нас, за единомышленников! — и они опять сдвинули фужеры.

…16 июня Андрес Нин и 40 его каталонских соратников были арестованы по приказу шефа управления общественной безопасности республики Рикардо Бурильо, выполнявшего указание Льва Николаева.

21 июня Нин исчез из тюрьмы, и больше его никогда не видели. Боевики Нина в его исчезновении винили Окампо и устроили на него охоту.

Фельдбин спрятал его в одной из своих «кукушек»[8] и направил в Центр радиограмму:

«В связи с чрезвычайными обстоятельствами необходимо вывести Юзика в Аттику[9]. Прошу в максимально сжатые сроки доставить экспрессом[10] для него новые сапоги[11]. Таблицу умножения[12] вышлю позже. Швед».

Через неделю Григулевич с документами Хорхе Мартина отплыл в Одессу.

ВЫХОД НА «БОЛЬШУЮ ДОРОГУ» РАЗВЕДКИ

По прибытии в Союз Иосиф был зачислен в Школу особого назначения (ШОН) Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР. Под псевдонимом «Макс» он приобретал навыки шифровальщика, работу на «ключе», способы передачи информации через тайники, искусство вербовки, минно-взрывное дело и другие премудрости разведывательно-диверсионного ремесла.

Из аттестации курсанта «Макс»

«…В процессе обучения обнаружил незаурядный интеллект, феноменальную память, невероятную работоспособность. Имеет вкус к риску и принятию авантюрных решений, обладает богатым воображением.

Доминантный и властный человек с выраженными лидерскими наклонностями. Стиль действий характеризуется быстротой и энергичностью. В поведении присутствует безусловная ориентация на успех.

В дискуссиях убедителен и красноречив, умеет навязать оппоненту свою точку зрения.

Склонен к лицедейству и перевоплощению, способен производить любое впечатление. Умело использует актерский дар при выполнении заданий.

Настроен оптимистично, обаятелен, коммуникабелен.

Вывод: по политической и специальной подготовке, по личным и деловым качествам и в силу владения шестью языками может быть командирован в качестве разведчика-нелегала на любой континент.

С учетом внешних данных “Макса” и предпочтения, которое он отдает испанскому языку, полагал бы целесообразным использовать его под легендой коммерсанта или священника из Латинской Америки.

И.о. начальника 7‐го отдела ГУГБ НКВД СССР

Шпигельглас».

В 1938 году Григулевич получил советское гражданство, а через год стал членом ВКП(б).

В 1939 году НКВД разработал план операции «Утка» по физическому устранению Троцкого (кличка «Старик»). Чтобы создать оптимальные условия для реализации акции, «Макса» направили к месту проживания объекта в Мехико.

Это была его первая командировка в качестве разведчика-нелегала, поэтому инструктаж проводил лично шеф НКВД Лаврентий Берия.

КАК РЕАНИМИРОВАЛИ ГРИГУЛЕВИЧА

В Мехико «Макс» — американец Дэвид Давидсон — заболел тифом и попал в больницу, где ослеп и оглох.

Лечащий врач был несказанно удивлен, услышав, как американец в бреду просит знаменитого художника Давида Сикейроса помочь ему найти какого-то «старика», чтобы поймать какую-то «утку». При этом американец говорит не по-английски, а по-испански!

Желая срубить деньжат на передаче последней воли умирающего гринго, доктор разыскал художника. Тот примчался в больницу, узнал в слепоглухом доходяге своего однополчанина Хосе Окампо, щедро заплатил доктору-деляге и бросился к знахарям из племени майя.

И, о чудо, — благодаря их настоям из целебных трав к Григулевичу через неделю вернулись слух и зрение, а скоро он и вовсе поправился.

«Макс» открылся своему спасителю, рассказав, что в Мексику прибыл по заданию руководства Коминтерна, чтобы организовать убийство Троцкого.

Сикейрос с энтузиазмом воспринял идею,