большее предпочтение, — каждую субботу он совершал набег в харчевню с очередной юной подружкой, чтобы вместе с нею опустошить гастрономический и винный склады «Гурмана», а заодно окунуться в волны музыкальной классики XIX века в исполнении Штюбе.

Согласно оперативному плану, «Франц» в ближайшую субботу должен посетить харчевню и, заказав любимую музыкальную тему объекта, затеять дискуссию с ним.

В споре агент, согласно отработанной «Андреем» линии поведения, намеренно допустит мелкие ляпы, на которые Клюге неизбежно отреагирует. Тщеславный и хвастливый всезнайка, он не упустит шанс блеснуть познаниями в истории музыки, хотя бы для того, чтобы произвести впечатление на свою спутницу и возвыситься в ее глазах, а, значит, вынужденно пойдет на контакт с агентом.

Кстати, в этом и заключается соль операции подставы: агент, вызвав огонь на себя, вынуждает объекта войти с ним в контакт. Ни в коем случае агент не должен навязывать знакомство объекту, нет! Ибо это — брак, недопустимый в оперативной практике.

После установления контакта «Франц» должен совместной выпивкой закрепить знакомство с объектом.

* * *

За полтора часа до начала мероприятия Быстролётов заглянул в харчевню, чтобы ознакомиться с обстановкой. В тот же миг у его стола возник Бруно, кельнер и по совместительству осведомитель криминальной полиции Берлина.

Немец, знавший «Андрея» как швейцарского дипломата, то ли в надежде услышать от него нечто такое, чем он сможет порадовать свое полицейское начальство, то ли просто из уважения к иностранному гостю, иногда оказывал разведчику мелкие услуги. Как бы там ни было, оба испытывали друг к другу симпатию и приятельские чувства.

Сделав заказ, «Андрей» спросил, много ли посетителей будет вечером.

— Очень много!

— Откуда такая информация? При нынешней погоде все должны после трудового дня двинуть к Вандлитзее (озеро, место отдыха берлинцев). Ведь прогноз не предвещает дождя…

— Прогноз лжет. Правду говорит мой радикулит. Надвигается гроза! — назидательно произнес кельнер и исчез на кухне.

В том, что радикулит Бруно был точнее барометра, «Андрей» убеждался не раз. Плохо другое: если харчевня будет набита битком, подстава сорвется. Ведь для маневра нужен оперативный простор, и каждое слово «Франца» должно быть услышано объектом. Н-да, не было печали… Срочно надо что-то придумать. А что, если…

— Слышал новость? — спросил «Андрей», когда кельнер вернулся с заказом.

— О какой новости идет речь?

Бруно при всём его внешнем лоске был парнем недалеким. У таких, как он, домашняя библиотека обычно состоит из двух книг: Библии и телефонного справочника. Всю информацию о событиях в стране и в мире Бруно черпал в общении с клиентами. Он верил тому, что ему рассказывали, а дальше выступал в роли ретранслятора. На дремучести кельнера и зиждился расчет разведчика.

— Вчера в Женеве, в комиссии Лиги Наций по улучшению качества жизни на Земле, — понизив голос до доверительного тембра, начал плести паутину «Андрей», — завершил работу Всемирный конгресс лысых. По решению упомянутой мною комиссии, всех лысых планеты заносят в Красную книгу, и они подпадают под особую юрисдикцию Лиги Наций…

— Правильно! — Бруно энергично потер голову — бильярдный шар, и она засияла от удовольствия, — нас не так много на этом свете, нас надо холить и лелеять…

— Это еще не всё, — «Андрей» сделал знак Бруно нагнуться и перешел на шепот. — Сегодняшний день объявлен Международным днем лысых… Не исключено, что лысые берлинцы захотят отметить свой праздник в лучших ресторанах города, в том числе и в харчевне, то есть здесь. Учти, среди лысых много влиятельных людей, поэтому кому-то очень не поздоровится, если для них не найдется свободных мест… Впрочем, о чем это я? Ты это знаешь лучше меня!

Импровизированный пассаж медовой патокой лег на душу Бруно и достиг глубин его сознания. Это стало ясно после того, как он спешно разбросал на столах таблички с надписью «Заказано».

…«Андрей» расплатился и покинул харчевню. Когда он вернулся, на тротуарах стояли лужи, а в небе продолжало громыхать. Бруно встретил его у входа в зал.

— Впускаю только лысых! — с пафосом произнес он и указал на пару лысых макушек, отсвечивающих в глубине зала.

— Я всегда знал, что ты умный парень, Бруно, — «Андрей» похлопал кельнера по плечу, — принеси-ка мне форель и бокал «мозельского».

Едва он занял место в дальнем углу, как в зал вошел Клюге под руку с куклой-пупсиком, которая годилась ему во внучки.

Мозгов нет — лишь дензнаки в глазах тикают, боевая раскраска лица, когти по пять сантиметров и обрезанный спереди до самой промежности подол не оставляли сомнений в ее принадлежности к первой древнейшей профессии. Впрочем, самой рельефной деталью экстерьера пупсика был бюст.

«Да, — пришло в голову “Андрею”, — ее лифчик можно использовать как пращу для метания валунов в стан неприятеля. Что ж, у каждого свой таран, чтобы пробить колею в этой жизни…»

Бруно усадил стареющего волочилу и его юную блудницу через стол от разведчика, так что он мог слышать каждое их слово.

…В проеме двери появилась монументальная фигура «Франца». Актер и интеллигент в пятом поколении, как следствие — перманентный быдлофоб и эрудит по части музыкальной истории мира, он был завербован Быстролётовым с учетом его навязчивой идеи вывести немцев, подобно Моисею, в Землю обетованную, через распространение отечественной музыкальной культуры.

«Франц» снял шляпу и батистовым носовым платком вытер пот с лысины. Оценивая обстановку, кинжальным взглядом полоснул публику в зале. Следуя в сопровождении Бруно к свободному столику, со светской полуулыбкой громко бросил на ходу таперу:

— Пожалуйста, «Воздух Берлина», маэстро!

При этом «Франц» так ласково потрепал Штюбе по щеке, которого видел впервые, и так выразительно подмигнул ему, что тот непроизвольно поднялся из-за рояля и сделал вслед за ним пару шагов. Спохватившись, вернулся на свое рабочее место, поднял руки над клавиатурой, и зал от плинтусов до люстры заполнила бравурная, ликующая мелодия.

Клюге обернулся и проводил «Франца» протяжным взглядом.

«Андрей» понял, что мяч упал на часть поля, контролируемую объектом, и сейчас последует ответный удар. Не ошибся — через минуту игра началась.

…Обычно агенты не любят, чтобы оператор наблюдал, как они выполняют задание, потому что «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Но «Францу» всё по боку! Профессиональный служитель Мельпомены, он жаждал публики, как рыба глубоководья, и этой публикой был его оператор «Андрей», а зал харчевни — подмостками.

Агент уверенно исполнял свою партию. Да что там уверенно! Он работал на уровне звезд мировой величины. Он всем своим видом показывал, что задание для него, что леденцы для людоеда — плёвое дело! Он упивался своей ролью триумфатора, демонстрируя своему оператору мастер-класс.

«Андрей»