Способность учиться на чужом опыте и принимать чужие советы — очень важное качество, это один из основных катализаторов развития личности. Но, как правило, желание последовать хорошему совету возникает только после того, как нас выслушают и услышат.

Пожалуй, одна из самых распространенных характеристик лидера — это харизма, способность мотивировать людей воодушевляющими речами или вдохновляющими идеями. Но, как недавно выяснилось, значение харизмы сильно переоценено. Гораздо более важным качеством лидера является умение слушать.

В начале 1970‑х Роберт Гринлиф ввел в употребление термин «лидерство-служение»[19]. Гринлиф заметил, что на протяжении всей истории человечества знаменитые лидеры говорили и действовали скорее как слуги тех, кого вели за собой. «Слугами» изображались как библейские лидеры, например Моисей и Иисус, так и современные политические лидеры, такие как Махатма Ганди и Мартин Лютер Кинг. Например, после двадцати семи лет, проведенных в тюрьме, Нельсон Мандела обратился к народу Южной Африки со словами: «Я ваш слуга». Великие бизнес-лидеры, такие как Джим Берк из Johnson & Johnson или Анита Роддик из Body Shop, верили, что их главная обязанность как руководителей в том, чтобы служить другим, быть внимательными к нуждам своих работников и покупателей.

По мнению Гринлифа и других исследователей феномена лидерства, основная черта лидера-слуги — он сначала слушает и только затем говорит сам. Гринлиф утверждает: чтобы стать лидером-слугой, нужно освоить «трудную науку искусства слушать — науку, которая убедительно доказывает, что автоматическая реакция на любую проблему — это желание выслушать».

Каждый из нас в определенный момент и в определенных ситуациях становится лидером — дома, на работе, в общении с друзьями, с семьей или коллегами. Когда люди делятся с нами важными для них переживаниями, они смотрят на нас снизу вверх, ища помощи и руководства. Если мы хотим быть эффективными лидерами и помогать людям, мы должны научиться слушать и слышать их.

Счастье не в том, что мы имеем, а в том, чем наслаждаемся.

Чарльз Сперджен[20]

Многие люди считают, что секрет счастья состоит в том, чтобы иметь большой дом, мощную машину, самые новые гаджеты и растущий счет в банке. Рекламная индустрия инспирирует и раздувает культ вещизма, обещая вечное блаженство с каждым новым приобретением. В действительности же, если наши базовые потребности удовлетворены, то увеличение числа вещей — лучших, более новых, более красивых — не делает нас счастливее. Максимум, что оно дает, — временный кайф. Приобретательство сродни дозе наркотика.

Источник длительного счастья не в обладании материальными вещами, а в получении приятных впечатлений — это может быть игра в мяч с ребенком, хороший ужин с другом, привкус соленого ветра на побережье. У меня достаточно средств, чтобы организовать себе эти переживания, и я не могу позволить себе жить без них. Их денежная стоимость невелика, но при этом они бесценны.

Представьте, что вы только что получили годовой бонус, который оказался значительно больше, чем вы ожидали. Вы напряженно работали весь этот год и чувствуете, что заслужили награду. И вот перед вами дилемма: потратить деньги на новую хорошую машину или съездить отдохнуть всей семьей? Вы понимаете, что семейный отпуск — это неплохо, но он очень быстро закончится, тогда как купленной машиной можно будет пользоваться несколько лет. И вы решаете приобрести машину.

На самом деле ваша аргументация глубоко ошибочна. Исследования профессора Леонардо Николао показали, что как только человек удовлетворяет свои базовые потребности, уровень его счастья повышается не за счет приобретения новых вещей, а от получения новых впечатлений. Впечатления мимолетны, а материальные приобретения гораздо более долговечны, думаете вы, забывая о том, что, однажды получив впечатление, вы будете вспоминать его и вновь и вновь чувствовать себя счастливыми. В то время как купленная вещь очень быстро и навсегда перестанет быть новой.

Несколько иначе обстоит дело с вещами, которые дают нам возможность испытать приятные чувства. Например, если мне нравится участвовать в гонках, то новая машина подарит мне множество положительных эмоций. Тем не менее здесь существует критерий, по которому следует оценивать будущую покупку, — это тип переживаний, которые я могу получить.

Не только неожиданный доход дает возможность рассмотреть ассортимент доступных за деньги впечатлений. Каждый день мы принимаем подобные решения, оценивая преимущество впечатлений над материальными благами. А что вы выбираете: сходить в театр или в боулинг вместе с семьей либо купить новый гаджет?

Мы утверждаем, что ищем истину. На самом деле мы имеем в виду, что просто хотим быть правы.

Михня Молдовяну[21]

Одна из определяющих характеристик перфекциониста — его психологическая защита от критики. Почему? Потому что критика указывает на несовершенство, на недостаток, и как раз это перфекционисту тяжелее всего признавать. Многим людям, не только перфекционистам, сложно быть по-настоящему открытыми и великодушными, если их кто-то критикует. Цена же за эту психологическую защиту невероятно высока: если человек не приемлет критику, он возводит стену между собой и потенциально полезными идеями, между собой и другими людьми. Он лишает себя возможности расти, и что еще хуже — он лишает себя шанса испытывать настоящую близость с людьми.

Меня зовут Тал, и я перфекционист.

Карен Хорни писала, что перфекционизм как форма невроза никогда не исчезает до конца. Однако, несмотря на то что остаточные следы этого невроза навсегда сохраняются в каждом из нас, со временем они могут ослабеть, а значит будут оказывать на нас меньшее влияние. С годами я перестал быть упертым перфекционистом, во многом благодаря проделанной — и продолжающейся поныне — работе над собой.

Когда я понял и принял тот факт, что неприятие критики — это форма психологической защиты, и осознал цену, которую я плачу за отрицание любых неприятных суждений, я решил измениться. Причем я применил бихевиоральный подход[22]к этой проблеме. Я буквально напрашивался на критику — своих книг, своей манеры руководить. И когда мне давали оценку, старался воздерживаться от какой бы то ни было реакции. Сначала мне было очень тяжело сдерживать себя и не кидаться на людей с грубой и презрительной отповедью. Но со временем становилось все проще принимать к сведению чьи-то замечания. С годами я стал более открытым и великодушным к критике, и моя личная и профессиональная жизнь стала значительно лучше.