Но его едкая ухмылка поразила меня, как острие копья, в самое сердце.

— О, милая, — он не сказал это, но прорычал, — ты и не на такое способна, — после чего сделал было пару шагов мне навстречу, но я немедленно вновь опустился на мягкую скамью, не давая ему и шанса подойти вплотную.

— Получается, я нарушил какие-то правила? — теперь сухо звучал уже голос, которым говорил я.

— Страшно не это, — досадливо молвил он, передумав приближаться. Остатки негодования, казалось, покинули его, и он устало опустился в кресло. — Правила — это мелочи, решаемые при помощи связей и кредитов.

— Тогда в чем беда? — не понял я.

Он поднял на меня глаза, и в них больше не было ни гневных искр, ни ироничного блеска — потухший взгляд вконец отчаявшегося человека.

— А беда в том, Кори, — негромко произнес он, — что программа, в которую ты загрузила свое сознание, свой разум, дала сбой.

— Что это должно означать?! — Как же я хотел понять хоть что-то из того, что он говорил. — Объясни попроще, — взмолился я.

И он спокойно принялся за уточнения:

— Твой мир был отсоединен от остальных миров, — руками, плотно сжатыми в кулаки, он словно бы разорвал невидимую нить перед собой на две части. — В подобных случаях, — продолжил он, — посетителей выкидывает сразу в буферную зону, но тут-то и кроются риски непроверенных программ: не знаю, прервалась ли связь слишком внезапно либо это какая-то особенность мозга, но после перезагрузки ты осталась там, твое сознание застряло в симуляции без возможности ее покинуть.

— И нельзя меня просто разбудить?

— Неа, — он помотал головой. — У твоего мозга теперь полностью отсутствуют альфа-и бета-ритмы. Таким образом, без плавного перехода через буфер он может просто сгореть. Поэтому сейчас мы направляемся в медицинский корпус на Киросе, в центральной системе Итерии. Там тебе точно смогут помочь.

Примерно начиная понимать описываемую ситуацию, я хотел было спросить, почему мы сразу не отправились туда, на этот Кирос, используя портал. Но мой собеседник словно бы ждал этот мой вопрос и продолжил, не успел я еще и рта раскрыть.

— Как только я понял, что с тобой произошло — а понял я не сразу, то первым делом связался с Роном, своим приятелем-программистом из Проксима Ньюматик Фракчеринг. И сперва мы решили, что лучше всего будет за два месяца закончить наш полет до Таламеи и после воспользоваться регулярным Кей-Портом до Гии, а оттуда уже до Кироса рукой подать, плюсом — вызвать медицинское сопровождение. Но во время полета поступили новые сведения, которые меня порядком озадачили тогда. Что там, озадачили. Признаюсь, Кори, я был в ужасе! Я проспал в капсуле месяц, а когда очнулся, мой приемник мультилинии трещал как исполинская цикада с планеты Сахáра. И в каждом из кратких, прерывающихся шипящим свистом сообщений обеспокоенный голос молодого программиста твердил одно и то же: чтобы я не вздумал воспользоваться Кей-Портом, когда доберусь до цели. Лишь когда «Рассула» вошла в систему звезды Гельветиос и у меня появилась связь, я немедленно связался с Роном и узнал, что твоя участь постигла еще несколько человек, погруженных тогда в «Хроники Айрамары». Как и твой, разум бедолаг застрял в симуляции. Их, естественно, попытались экстренно доставить через Порталы в главный медицинский корпус Итерии, но все попытки окончились плачевно. Глубокое состояние мозга, подобное коме, не выдержало нагрузки излучения кристаллов. Их мозг просто погиб во время телепортации, Кори.

— То есть меня спасло то, что мы двигались на малой скорости?

— Малой скорости?! Родная, УИ-драйв, который я установил на «Рассулу», позволил нам двигаться со скоростью, превышающую световую в два с половиной раза. Но Рон сказал, что это тоже может пагубно сказаться на твоем возвращении. К тому же, я пробуждался и погружался в глубокий криосон больше пяти раз за тот полет. После такого люди приходят в себя годами…

— Так где же теперь находятся наши тела? На чем мы летим теперь?

Сосредоточенно посмотрев мне в лицо, словно перед боем, он проговорил четко и монотонно:

— Вот теперь я действительно готов ответить на этот вопрос, который ты задала мне два местных часа назад.

10

— Единственным разумным выходом было проситься на судно к паломникам. Тауферы предпочитают жить в космосе, путешествуя от системы к системе, неся людям свое призрачное «Знание» о высших силах, управляющих мирозданием. В отличие от синсенотов, радикальных членов секты внутри Духовной Лиги, они вполне себе мирные товарищи. Сами себя они называют «крещенцами» и ждут прихода некого божества, которого они именуют Кристус. Поломников-тауферов осталось теперь не так много, и они не доставляют особых беспокойств Верховному Конгрессу, поэтому их особо не трогают, позволяя столетиями бороздить бескрайние межзвездные просторы. Серьезное препятствие к моей задумке состояло в том, что тауферы отвергают любое воздействие на разум. Учитывая твое состояние, они не желали брать нас на борт, тем более, что и мне нужна была моя капсула — чтобы элементарно не постареть до того момента, как мы попадем в Аспарию, главную систему Итерии. А иного корабля на подобном «мягком» движке мы могли прождать еще лет эдак пятьдесят, когда потребуются ремонтные работы на базе «Дану» в системе той же звезды, где находится Таламея. Нечего сказать — для отпуска ты выбрала самый дальний из освоенных миров. К счастью, у меня на руках был козырь: данные с Джи-Ханны, так нужные Лиге. Что-то сакральное, псевдорелигиозное содержащееся на той дискете, записанной членами последней исследовательской миссии в системе Кеплера, послужило нам пропуском на борт «Пасифии», огромного звездолета. Оборудованный движком «Орион-3», он имеет запасы еды и оборудования на три сотни лет, рассчитанными на почти двести людей экипажа и около полутора тысяч паломников и межзвездных скитальцев. — Длинная речь подходила к концу. Рассказчик запустил длинные загорелые пальцы в измятый парик и утомленно оперся лбом о ладони. — И все, что я могу, — проговорил он еле слышно, так как, согнувшись, смотрел теперь не на меня, а куда-то себе под ноги, — погружаться вновь и вновь в неглубокий поверхностный сон, который продлит мою молодость до нашей с тобой встречи, и молиться, чтобы полет до Кироса не продлился дольше положенных