В ответ на вопрошающий вгляд говорящий продолжил:

— Сонные миры компании «Дромвальд», — и недовольно покачал головой. — Мы должны были встретиться здесь, как обычно. Тебе нравилось это место. Старинный дворец на цветущей тогда планете, в стране, которая когда-то носила название Франция. Этот дворец, Шато де Аруэ, был построен по канонам древнего мира: количество окон в нем равно количеству дней в стандарт-году — ровно триста шестьдесят пять; каминов в его комнатах и залах по числу недель в году — пятьдесят два; он также имеет двенадцать башен и башенок по числу месяцев и четыре моста через ров по числу времён года, некогда сменявших друг друга на Старой Земле, в умирающем мире системы Солария.

— Сонный мир — это как управляемый сон? — предположил я. — И мы сейчас находимся в том замке? В таком вот сне?

— Как ты могла заметить, управляемый он лишь для меня, — строго заметил мой оппонент. — Но позволь отметить, что ты схватываешь все на лету: то есть очень быстро понимаешь столь сложные вещи.

Похвала была излишней. Я едва понимал половину из того, что слышал. Ясно было лишь то, что люди каким-то образом научились управлять сновидениями и воссоздавать в них места и архитектуру, существующие в реальном мире.

— Этот замок с парком, — продолжил пояснения человек в парике, — это буферная зона, переходный сон, так сказать. Вроде вестибюля или передней в частном доме. Очень популярное место. Сюда частенько приходят те, кто тоже перемещаются меж звезд в криованнах или просто загружаются во сне — поиграть.

— Поиграть? — переспровил я, звучало все это просто невероятно.

— В этом сне есть достаточно четкие привила, — объяснения продолжались. — У тебя, например, не получится сделать то, что не свойственно для эпохи, воссозданной творцами этого сонного мира. Здесь нельзя беспредельничать, также не рекомендуется использовать антураж (одежду, оружие, устройства) из других мест или эпох.

— И тут тоже нет эльфов?

— Ни эльфов, ни гномов, ни одлиманов{?}[ящеры-гуманоиды] с планеты Омела, ни обезумевших киборгов из тройной системы Мьельме, ни даже звездных паломников-тауферов{?}[малочисленные приверженцы концепции креационизма, ложного верования обитателей Старой Земли].

— Но есть сны, где правила не столь ограничены?

— Все верно. Для этого есть программы X-класса: хардкорные, боевые, с мутантами и чудовищами. К участию в некоторых из них надо готовиться годами, и выходить приходится тоже долго, через промежуточные уровни и буферные зоны, как та, в которой находимся сейчас мы. Есть игровые миры-симуляции, воссозданные по реальной истории Старой Земли и эпохе освоения космоса. А есть те, что ограничены лишь фантазиями их создателей.

— Целая жизнь, погруженная в длительный сон… — прошептал я, и беспокойные мурашки пробежали у меня по спине. — Зачем тогда вообще просыпаться?

— Ну ты сказала! — изумился рассказчик. — Представь все свои ощущения здесь, помноженные на двадцать, тридцать, сто раз. Для жителей реального мира подобные погружения все равно являются лишь симуляцией, искусной, забавной, но напрочь лишенной истинной красоты и опасностей. К тому же, через подобное погружение можно познать лишь уже кем-то познанное. Нам, людям науки и космопроходцам, важно всегда стремиться открывать что-то новое, а также улучшать и изменять старое. Так что… — остановившись напротив и посмотрев мне в глаза, он вновь тяжело вздохнул.

— Правильно ли я понял, что чем причудливее симуляция, тем она примитивнее? — мой вопрос побудил его отвлечься от нерадостных дум.

— Не всегда, — возразил рассказчик. — Фактор спонсирования и прямоты рук разработчиков имеют здесь ключевое значение. Спонсоры и разработчики, — повторил он почти по слогам, пристально глядя на меня. — Те, кто выделяют средства и те, кто используют эти средства в создании снов.

— Разработчики — это создатели? Творцы? Как боги?

— Нет никаких богов! — раздраженно фыркнул он. — Это просто работа для таких людей, как ты и я. Только я занимаюсь исследованием почвы и атмосферы, ты — изучениями в области ботаники и селекции. А разрабы создают матрицы, то есть основы для подобных миров.

Видя мой совершенно недоумевающий вид, он заключил следующее:

— Единственное, что тебе теперь надо понять: чем дальше от действительности в воображение уходит симуляция, тем труднее дается вход и выход из нее.

— Ты хочешь сказать, что мой мир — это всего лишь такая вот иммитация? Чья-та фантазия?

— Дошло наконец, — он закатил глаза. — Ну, да. «Хроники Айрамары» — карта памяти без всяких опознавательных знаков, зато с соблазнительным приветствием при загрузке в инфоносеть капсулы: «Погрузись в открытый мир средневековых мифов и легенд на улучшенном движке Юнити 4Д и поучаствуй в битве за обширные территории королевства Айрамара. Пять основных рас и две бонусные, каждая с уникальной системой развития, разнообразными типами используемой энергии и способами ее накопления. Наличие целого ряда мирных профессий и дополнительных классов ремесел придется по душе любителям спокойного развития, а секреты и головоломки заставят попотеть даже заядлых путешественников по мирам сновидений».

Долго я не находил слов. А потом прошептал сухим ртом, так что даже глотать стало больно:

— Ты хочешь сказать, что вот сейчас в нескольких словах описал устройство целого мира? Пять рас — это эльфы, люди, полурослики, орки и люди-змеи эннеи. А две бонусные — это полубоги: феи и майи… — я был готов расплакаться от обиды за все, что когда-либо знал и считал подлинным и нерушимым.

Совершенно не замечая моего удручения, человек продолжал свои горькие речи:

— Примитивнее некуда. Твой мир — всего лишь иммитация, основанная на паре-тройке старинных баек: не сильно детализированная, с малой вариативностью и, что немаловажно… — он замолчал и продолжил лишь когда добился моего внимания, — нелегальная.

— Что это значит? Не-ле-гальная…

— Это значит, что есть список разрешенных вещей и запрещенных, — буркнул он и строго посмотрел на меня, скрестив на груди руки.

— Например, как неуважительное отношение к представителям жречества? — уточнил я.

— Ну да, — все так же хмуро согласился он. — Это как если бы ты вздумала натянуть на себя платье оракула и отправилась по свету дурить народ.

— Но я не способен на подобное злодеяние! — воскликнул я, вскакивая со своего места.

Я пристально смотрел в его глаза, вместе с тем позволяя и ему заглянуть в глубину моих помыслов, чтобы доказать, что они совершенно чисты и действия мои всегда определялись чувством