недовольно покосился на дрыхнущего Калачева.

— Не может же он пропустить момент, когда ты попрощаешься с майбахом. Да, Калач?

Калачев, услышав сквозь сон свое погоняло, хрюкнул что-то неопределенное.

— А еще просил не сравнивать с рыбкой гупи, — проворчал я. — Говорил же тебе, что все случилось.

Лютаев повернул ко мне голову, явно чтобы сказать какую-нибудь гадость, но вместо этого выдал:

— А с рожей что? Это женщина тебя так не хотела или, наоборот, настолько хотела, что вырубила тебя и воспользовалась твоим вонючим тельцем? — Денис нажал на педаль газа и машина мягко тронулась с места.

— Я подрался с бандитами за кошелек дамы, — не без гордости заявил я.

— И кошелек достался тебе? — хмыкнул Лютаев. — Да ты прям вжился в роль маргинала!

— Кошелек достался даме, а дама мне.

— Да ты прям супермен!

— Я скромняга, поэтому можешь звать меня просто мэн.

— Дебил ты.

— От дебила слышу. Я думал, что это вы актеров подослали. Боялся, что покалечу, и мне счет выставят.

— Да ну, мы вообще не ожидали от тебя, что ты так далеко зайдешь. Скажи, Калач?

Но на этот раз Калачев не отреагировал.

— Просыпайся! — оглянувшись назад, завопил Лютаев. — Майбах наш!

Егор завозился, потом подскочил, протирая заспанные глаза:

— Что, правда, да?!

— Нет, конечно, — ухмыльнулся я, поворачиваясь к нему, чтобы рассмотреть на его лице все оттенки разочарования. — Вот бы ты так подрывался на помощь замерзающему на морозе другу, — укорил его.

— Да я… я… вообще не понял, что это ты мне звонишь. Думал, что ты мне снишься.

— Вот это признание. И часто я тебе снюсь? Мы чего-то о тебе не знаем? — прицепился к нему я, желая отыграться за то, как он проигнорировал мой звонок.

— Отвянь, а, — надулся он. — Лучше доказательства предъяви.

И предъявлю. У меня же фоточки моей голенькой феечки в телефоне.

— Бля, — я хлопнул себя по лбу. — Возвращаемся. Я телефон в кармане тулупа оставил.

— Ну ты и дегенерат, — выругался Лютаев. — Я так на встречу опоздаю, — но все же развернулся обратно.

Только машина затормозила, как я пулей выскочил из нее и поскакал горным козлом к мусорным бакам. Там уже собрались мои конкуренты. Два бомжа. Один старый, другой помоложе. Как назло они копошились в том самом баке, куда я закинул тулуп.

Глава 13

Слова, сказанные по приколу феечке, теперь могли оказаться правдой. Видимо, назревала битва с местными бомжами за мое имущество.

Как истинный дипломат, я решил начать с переговоров.

— Эй, ребят. Я тут сегодня тулуп оставлял.

Но моя доброжелательная фраза была встречена весьма враждебно.

— Не заливай, мы его первым нашли, — прогундел молодой бомж.

— Я на него и не претендую. Там в кармане моя вещь. Я заберу ее и уйду.

— Так я тебе и поверил, — взъярился молодой, угрожающе надвигаясь на меня. — Это наш район, ясно?

И когда я был готов уже влепить ему, услышал спокойный голос второго бомжа:

— Степка, пусть заберет, что хочет. Вдруг правду говорит.

Тот, кого назвали Степкой, остановился, таращась на меня припухшими глазами, но бычить не перестал:

— Да брешет он, Антоныч! По роже видно! Развести нас хочет. Щас схватит тулуп и сдрыснет, и чё, за ним бежать?

— Коль брешет, то на его совести будет. Да и тулуп ему нужней. У нас с тобой-то есть одежа зимняя, а он, бедолага, в футболке ходит.

Степка нехотя отступил в сторону, то и дело злобно позыркивая на меня. А старик Антоныч достал злополучный тулуп и протянул мне.

— На, бери, не бойся.

— Спасибо.

Я залез в карман, вытащил телефон, зажал крепко в кулаке, вернул тулуп старику и побежал, трясясь от холода, к парковке.

Услышал за спиной, как Антоныч поучал Степку:

— Доверять нужно людям, Степан.

Тот только фыркнул.

Не добежав пары метров до машины, открыл галерею и отправил несколько фотографий на электронку Калачу и Лютому. Улыбнулся. Ребята будут в восторге от моих способностей фотографа.

— Ты застрял там? — заорал на меня Лютаев, как только я умостил свой зад на сидении. — У меня скоро встреча! На второй заход к своей бабе пошел или цветмет на сдачу искал?

— Да, блин, меня бомжи окружили, отдавать тулуп не хотели.

— Видишь, хорошая вещь, знающие люди сразу оценили, а ты, привереда, ломался, как красна девица, не буду, не надену.

— Где доказательства? — подал сонный голос Калачев.

— Почту проверь. И ты тоже, — кивнул Лютому.

Пацаны синхронно полезли в свои телефоны.

— Что это за хрень? — удивился Калачев и ткнул мне в лицо экран смартфона.

— Видимо, пейзаж, — засмеялся Лютаев.

— Это вид из окна, — ровным тоном пояснил я.

— А нам это зачем?

— Ты дальше листай. Там все самое интересное.

— Неужто фото в стиле ню?

— Типа того, — неопределенно махнул рукой.

— Да ты издеваешься! — протянул Калач. — Твоя довольная рожа и спящая баба на кровати, с одеялом, натянутым по уши. И что это доказывает? Что ты рядом голый посидел? Да она могла тебя из жалости на ночь оставить, на коврике у двери постелить, а ты разделся, к ней приперся, когда уснула, и селфи сделал. Видишь, как она укуталась, только нос торчит, чувствовала, что под одной крышей с извращенцем ночует. Лютый, вот как юрист скажи, что доказывает эта фотография.

— Лишь то, что он находился в ее квартире, пока она спала, — Денис вывернул с придомовой территории на дорогу. — Может, у тебя какое-то более удачное фото есть?

Штук двадцать с разных ракурсов. И на всех моя голенькая феечка лежит на белоснежном белье, как Венера в морской пене. Не знаю, что на меня нашло. Не сдержался просто. Она была так красива и соблазнительна, что мне захотелось запечатлеть ее на память. Потом я укрыл ее одеялом до подбородка и сделал контрольную фотографию.

Ее-то я и скинул Лютому и Калачу.

— Нет у меня ничего. Я вам, что, папарацци?

Не собираюсь я с ними делиться своей феечкой, не хватало еще, чтобы они шарили по ее телу своими масляными взглядами.

— Факт интима не доказан, — вздохнул Денис.

— Бля, ну а как вам доказать? Ну, яйца мои потрогайте. Убедитесь, что они пустые!

— Что за нескрепные предложения? — смерил меня возмущенным взглядом Лютаев.

— Не буду я трогать его яйца! — скривился Калач. — Даже ради майбаха!

Я бы очень удивился, если бы они согласились. Да, у нас крепкая мужская дружба, но не настолько. Не настолько.

— Может, съездим к этой даме и узнаем, было ли у нее что-то с Горой? — предложил Калачев.

— Ага, представимся полицией нравов и спросим, что она делала