— Прости.

Выса стояла шагах в пяти от него и с весьма заметным страхом рассматривала порезанную кору. Лесн подумал, что, если бы она знала, как он сейчас ненавидит ее и всю ее семейку, она вряд ли бы рискнула к нему подойти. А, впрочем, она всегда его боялась.

— Что пришла? Хромай отсюда!

Девчонка отступила на шаг назад.

— Прости, — повторила она, и полукровка тут же рассмотрел в этом слове крайнюю степень лицемерия. Боится, но пришла, говорит гадости, а потом тут же извиняется и даже глаз не отводит!

— Зачем пришла? Тебя кто сюда звал? Иди ягоды собирай под бабкины сказки!

— Она ушла.

— И ты топай следом!

— Мне надо отвезти тележку.

— Вот и вези! А меня не трогай! Думаешь, кому-то тут твое «прости» надо?

— Нет.

— Верно! Никому не нужно! Зачем тогда явилась?

Девчонка потупилась.

— Просто я подумала, что так будет правильно. Бабушка, она…бывает порой грубой. И говорит лишнее.

— Разве ты с ней не согласна?

Ее взгляд метнулся к израненному дереву и опять опустился в землю.

— Я…

Лесн вдруг понял, что не хочет слышать ответ. Он и так его знает.

— Где тележка?

Она непонимающе захлопала глазами. Полукровка прошел мимо нее, возвращаясь на злосчастную поляну с ягодами. Настырная девчонка поплелась следом.

Тележка с корзинами, большая часть которых была заполнена крупными красными и фиолетовыми ягодами, стояла на прежнем месте. И как эта хромоножка собиралась ее тащить, интересно? Лесн взялся за ручки и толкнул тележку вперед.

— Я сама! — испуганно вскрикнула Выса, торопясь его догнать. Парень сплюнул в кусты и криво усмехнулся.

— Да не бойся, я до опушки довезу только. Дальше сама покатишь. Не трясись, никто тебя в компании зеленого чудовища не увидит.

Выса открыла рот, чтобы возразить, но судя по всему, подходящих слов не нашла и понуро поплелась рядом.

Лесн думал, что ему будет противно помогать девчонке, но на самом деле от происходящего он испытал двойственное ощущение: с одной стороны, было до жути обидно, а с другой…умиротворенно? Не так уж и плохо просто идти рядом с кем-то в лесной тишине. Если бы не обстоятельства, было бы почти приятно.

Почти.

* * *

Передав на опушке тележку Высе, Лесн пошел домой по круговой дороге в обход деревни, выискивая по пути мыльные грибы. Долгий путь закончился неожиданным финалом: стоило ему зайти в калитку, как он увидел престранную картину: на крыльце за столом сидели мать, отец и незнакомая женщина средних лет в чудном сером одеянии.

— Здравствуй, Кикимор, — поздоровалась незнакомка. — Я приехала из Библиотеки. Позволь представиться — Тиана, хранительница пророчеств и проклятий.

— Желаю здравствовать, — пробормотал Лесн и с надеждой посмотрел на отца: — Может, я это…сразу в дом?

— Нет, — Красник хлопнул по скамейке рядом с собой. — Есть вещи, от которых невозможно убежать. Садись.

Лесн поставил тару на землю и сел между родителями, с тревогой поглядывая на незваную гостью. Та начала говорить.

— Несколько сотен циклов назад в Библиотеку было передано пророчество-наследие, а на нас, соответственно, легла обязанность найти наследника и передать ему причитающиеся бумаги. Дело давнее, но судя по косвенным признакам, источником пророчества-проклятия был единственный не доживший до наших дней мастер — мастер Жизни по имени Альхиира. Из документов тех лет нам известно, что она проживала на болотах и имела нескольких учеников, среди которых были и кики, и моры, тогда еще дружественно относившиеся друг к другу. Двое из ее учеников оказались влюблены друг в друга и собирались официально узаконить отношения, когда между племенами произошел разлад. Главы племен, узнав о связи своих родственников с вражеским элементом, предприняли меры, в результате которых влюбленные, не собиравшиеся отказываться от чувств в угоду политике, погибли. Насколько известно, Альхиира любила учеников как собственных детей и восприняла смерть оных в результате начавшейся между племенами войны как ужаснейшее преступление. Она прокляла оба племени, а свою Силу выпустила на волю, пообещав, что получит ее только тот, кто станет залогом любви, что выше предрассудков — в ком будет течь кровь и моров, и кик. И только тогда закончится война, когда этот ребенок обретет ее Силу, ибо противится ей не сможет ни одно существо на Валахаре. Так вот, оба племени обратились к нам с информацией, что такой юноша существует, и попросили от его имени передать наследие им. Мы же не работаем с посредниками. Поэтому я здесь. Чтобы лично вручить бумаги Альхииры тому, кто соответствует критериям наследника.

— Про любовь немного не в тему, — Лесн не мог не съязвить относительно кровной родни. Плод великой любви обычно не выбрасывают на болота. Хранительница на его выпад внимания не обратила.

— Вот, — она положила на стол цилиндрический футляр с двумя шипами по центру. — Положи пожалуйста палец на иглу.

Идея полукровке не особо понравилась.

— Это зачем? — спросил он, придвигаясь поближе к отцу. Тот приобнял его за плечи.

— Это обязательно?

Хранительница вздохнула.

— Слушайте, ну должен же футляр понять, что перед ним действительно тот, кому он обязан открыться? Давайте уже проверим кровь юноши и закончим наш с вами разговор! Если он наследник — я отдам вам бумаги и спокойно отбуду восвояси, если нет — уеду вместе с наследием Альхииры. Мне, знаете ли, тоже не доставляет огромного удовольствия мотаться по болотам в поисках мальчишки-полукровки!

Лесн посмотрел на женщину, на родителей и протянул руку вперед. Капля крови скатилась по шипу и исчезла внутри футляра. Юноша замер.

— А какой теперь палец?

— Да любой! — устало отозвалась хранительница. — Хоть тот же самый! Лишь бы твой!

Полукровка так и сделал. Пострадавший палец опять кольнуло, теперь капля крови скатилась по второму шипу, и внутри футляра тут же что-то затрещало и заскрежетало. Мать встала и суетливо принялась искать мазь от ран, словно он не палец уколол, а руку проткнул насквозь.

— Мам, все в порядке! Мне даже не больно!

Плетунья подошла к сыну и погладила его по голове.

— Да-да, конечно в порядке…

Щелкнул замок и цилиндр распался на две части, являя взору всех присутствующих свое содержимое — пустой желтый лист бумаги. Мать Лесна облегченно выдохнула, отец изумленно приподнял бровь, хранительница пометила что-то в небольшую книжечку с кожаной обложкой и встала.

— Ну что ж, все доставлено по назначению. Пользуйтесь. Моя работа выполнена, так что разрешите откланяться. Прощай, Кикимор.

И она так быстро зашагала прочь, что хозяева даже не успели с ней проститься. Лесн взял лист в руки, повертел его, но тот остался все так же чист.

— И что это?

— Наверное, какая-то загадка. — Предположил