огромный иллюминатор во всю стену и придавал всей капитанской каюте таинственный и угнетающий вид. Вдобавок, виднеющийся край планетарного диска Гигера, с тлеющими вулканическими разломами на фоне угольной черноты добавлял тяжести антуражу. Но больше всего давил на окружающих сам хозяин каюты – потому что это была не просто капитанская каюта, это была резиденция магистра Анубиса и в ней сейчас присутствовал он сам.

Лейтенант Берсерк, оторвав взгляд от вида за гигантским иллюминатором, бегло скользнул глазами по обстановке. Если космические виды хоть и были мрачны, в своей мрачности они таили величественную красоту вселенной – обстановка каюте же была не просто угнетающей, а к тому же намеренно грубоватой и неуютной. Ничего лишнего не было. Только рабочий стол, изготовленный из корабельной бронеплиты, стойка с личным оружием, в углу голограмма с воинским знаком «судей» в виде белого крылатого меча и больше ничего. Не было даже каких-либо посадочных мест для гостей, вообще никаких удобств, и это придавало помещению не жилой вид.

Но именно здесь магистр Анубис и проводил большую часть своего времени – на секунду Берсерк подумал, а где же он сам спал, если спал когда-то вообще – и здесь же принимал гостей, которые бывали в этой каюте исключительно по важным вопросам.

В данный момент таких гостей было 2 – сам Берсерк и еще один воин «судей», майор Валькирия. Берсерк никогда прежде не видел его, но многое слышал. Валькирия служил на Доминусе, командовал ударно-космическим крылом крепости «Ледяной Дракон Вечности». Говорили, что он самый выдающийся пилот нынешнего поколения «судей». И наверное, это так и было, потому что этот Валькирия всего за год службы добрался аж до майора, в то время как сам Берсерк так и остался в звании лейтенанта, не смотря на то что прошло уже почти 3 года, как его перевели на Холден.

Впрочем, на то были свои причины.

Стоя рядом, перед восседавшим за своим массивным столом магистром, оба воина казались противоположностью друг другу. Хмурый, задумчивый лейтенант штурмовиков возвышался на 2 головы над улыбчивым майором пилотов. Такое преимущество было чисто визуальным, как и все «судьи» по специализации штурмовиков, Берсерк прошел курс необходимой подготовки, включающей в себя направленную бодификацию, превратившую его в гору бетонных мышц, стальных сухожилий и несокрушимого костного скелета. И все же, не смотря на преимущество в росте, он уступал Валькирии по статусу.

Но на самом деле это все было не важно, гораздо больше Берсерка волновало то, зачем их обоих вызвали особым распоряжением самого магистра, выдернув со своих мест службы. Лейтенант был в этой каюте второй раз в жизни, и поэтому не испытывал никакого энтузиазма, находясь здесь снова – в прошлый раз ему совсем не понравилось. Но выбора не было, приказ есть приказ. Для любого «судьи» дисциплина – это святое. Дисциплина – это основа флота Белой Звезды, источник силы защищать человечество. Ни один боец ни на секунду не должен сомневаться при выполнении приказа, какими бы сложностями он не грозил. Таков был путь «судей».

Вот и в прошлый раз Берсерк беспрекословно подчинился, явившись сюда. Это произошло как раз 3 года назад. Поводом был инцидент на Вуле, а причиной – военный трибунал и последующее расформирование эскадрона станции «Коперник». Впрочем, хотя он сам и подвергся стандартной процедуре допроса, в последствии Берсерк выступал в роли свидетеля. Обвиняемым был капитан Назгул.

Бывшему командиру «Коперника» вменялось нарушения Боевого Устава, выразившиеся в допущении поверхностного абордажа Вула, потеря ценных экземпляров «спящих», и как отягчающий эпизод – убийство собственного подчиненного. По поводу последнего, хоть капитан Назгул утверждал, что тот оказался под наведенным псионным контролем и поднял мятеж, доказать это было никак нельзя. Поскольку Назгул стрелял ему прямо в голову, и бластерный выстрел основательно выжег мозги, то телепаты-следователи уже никак не могли снять показания с трупа, и тем самым подтвердить или опровергнуть его слова.

Комиссия трибунала, в спокойной обстановке со всей тщательностью изучила логи боя и записи с визоров кораблей и станции. Ей были установлены несомненные грубейшие нарушения. В частности – вопрос ставился так, почему капитан не отдал немедленный приказ атаковать мигракор, притворявшийся гражданским судном, потерпевшим «ошибку навигации». Давили на то, что превентивный удар очевидно предотвратили бы дальнейшую высадку пиратов на Вул. Назгул отвечал, что у него не было полной уверенности, что это точно не гражданские, а по гражданским он стрелять права не имел без веской причины, перечень которых был четко прописан в Уставе.

- Они не очень-то и скрывались, - как всегда бесстрастно парировал Анубис, прослушав лог переговоров капитана «Коперника» с мигракором.

Магистр являлся председателем комиссии и лично вел трибунал. Берсерку, вынужденному присутствовать на процессе, казалось что Анубис крайне раздражен, не смотря на свой обычный безэмоциональный вид. Вообще все выглядело так, что Назгула намеренно топят, как жабочервь в луже фиброзных помоев, собираясь устроить показательное судилище, сделать капитана «Коперника» крайним. Потому что никакие его объективные и справедливые оправдания о том, что его гарнизон был сокращен вдвое и у него не было сил принять бой сразу в двух направлениях – отклонялись. Берсерк уже думал, что самое суровое наказание неминуемо, не только его бывшему капитану, но и всем остальным выжившим в «инциденте на Вуле».

Как оказалось, он был прав – и одновременно ошибался.

Согласно обвинительному приговору, вынесенному трибуналом, эскадрон «Коперника» подлежал расформированию с утратой эскадренного символа, все выжившие бойцы незамедлительно распределялись на другие крепости флота Белой Звезды. Само это событие считалось величайшим позором, который оставался несмываемым пятном на всю оставшуюся жизнь, но… Никого из них не лишили звания, это было странно. По Боевому Уставу следовало немедленное отчисление провинившихся из рядов «судей» с одновременным вычеркиванием даже их позывных из списка воинской доблести. То есть прямо после оглашения приговора, Берсерк должен был выйти из этой каюты уже простым обывателем, без права когда-либо быть принятым во флот Белой Звезды.

Но этого не произошло.

Его, как и всех остальных бойцов, просто распихали по разным гарнизонам – что было не сильно-то лучше. Из-за того, что о трибунале, как и о самом «инциденте» уже знал весь флот, больше ни в какой из крепостей легкой службы им не намечалось. Капитана Назгула – тоже без понижения в звании – принудительно перевели на станцию «Ронин» в системе Двойной Звезды, недавно отбитую «судьями» у местных утильменов и пиратов, которую с недавнего времени было принято решение зачислить в состав условно