невезучих смогут заразиться снова. В случае вируса MERS мы имеем примерно такую же картину – антитела к этому вирусу были эффективны в течение всего лишь нескольких лет.

Это не значит, что с помощью вакцинации нельзя создать иммунитет на всю жизнь. Вероятно, это будет возможно, но узнаем мы об этом только тогда, когда пройдут соответствующие исследования, появятся разные типы вакцин и в долговременной перспективе эффект различных вакцин будет сравнен.

Таким образом, в ближайшее время получить точный ответ на вопрос про «прочность» иммунитета нам не удастся. И скорее всего, нужно ориентироваться на то, что вакцины будут действовать примерно в течение года или двух. Ученые боятся делать более оптимистичные прогнозы. Возможно, иммунитет от вакцинации будет держаться и дольше, но пока мы рассчитываем примерно на год-два. И у переболевших, и у вакцинированных. А это значит, что нам потребуется ревакцинация от этого вируса или же так называемый бустер каждый год, или каждые два года.

Скорее всего, с новым вирусом нам придется жить еще долгое время, как сейчас происходит с гриппом. По самым последним научным данным вирус SARS-CoV-2 мутирует, но не с ужасной скоростью и не в самых важных антигенных участках. Это хорошая новость – значит, вакцину не нужно будет каждый год обновлять. Может быть, через год-два нужно будет делать бустер – добавку к иммунитету, но, скорее всего, это не будет полностью новая вакцина каждый год, как это сейчас происходит с вакциной от гриппа.

Сначала у меня был более оптимистичный прогноз, что вакцина появится через 8 месяцев, но потом я внимательно прослушала прямую трансляцию доклада доктора Энтони Фаучи, главного инфекциониста США. По его прогнозам, это произойдет через полтора года. Разумеется, ему гораздо лучше, чем мне, известна логистика этого процесса – не только биология, но и то, как технологически организовать производство вакцины и ее испытания. И поэтому я склонна верить дате, которую преподложил Фаучи: полтора года от текущего момента. Это будет осень следующего года, а значит, ждать нам придется долго.

Еще интересный момент, о котором пока мало говорят: стадный иммунитет. Что это такое? Предположим, я больна коронавирусом и пошла к подружке Маше пить кофе. Выпила кофе, Машу могла бы заразить, но не заразила, потому что у нее иммунитет. Потом я пошла к другу Пете и его не заразила, потому что и у него тоже есть иммунитет. То есть, когда вокруг потенциального источника инфекции есть много уже переболевших, иммунных людей, у нового заболевшего намного меньше шансов передать вирус далее по цепочке. Ведь мы контактируем не с огромным количеством людей, а с ограниченным, и если часть из них уже переболела или вакцинировалась, то все пока не переболевшие оказываются защищены просто потому, что контакты заболевшего человека разбавляются.

Мы ожидаем такого стадного иммунитета, когда 70 % населения страны или вакцинировано или переболело. Скорее всего, для того, чтобы поддерживать такое состояние, нам потребуется регулярная ревакцинация.

Будет создана такая же вакцина, как от гриппа, и люди будут ее время от времени получать для поддержания общего уровня антител. Вакцин появится много, так как ученые идут сразу по многим путям. Только основных типов вакцин пять, у них существуют разные подтипы, и вместе получается около ста разновидностей вакцин. Очень хорошо, что каждая страна испытывает свою собственную вакцину, потому что все идут разными путями, и мы пока не знаем, какая окажется наиболее эффективной и хорошо совместимой с логистикой процесса скалирования – то есть увеличения производства. Именно поэтому проводятся сразу множество испытаний самых разных препаратов.

Это хорошо, это не просто здоровая экономическая конкуренция, а конкуренция, от которой есть настоящая биологическая польза.

Глава 17

Возможные последствия для человека

К сожалению, последствия эпидемии COVID-19 для общего состояния здоровья человечества будут неутешительными.

Наш мир сейчас напряженно следит за статистикой заболевания. Все новостные сайты, как правило, разбивают переболевших людей на две группы – выздоровевших, которую на инфографиках обозначают зеленым цветом, и умерших, обозначенную красным. И эксперты, и слушатели новостей сконцентрированы на цифре летальности, разной в разных странах, в пределах 2–5 % в зависимости состава населения страны по возрасту и состояния системы здравоохранения. Но такая классификация не совсем правильна.

Более корректной, как мне кажется, была бы классификация из трех «корзин», а не двух, как теперь («зеленая», в которой находятся выздоровевшие, и «красная», куда помещены погибшие). Нам нужно добавить «оранжевую» корзину, куда попадут переболевшие COVID-19 в тяжелой форме, но все же не попавшие на аппарат ИВЛ. Они полностью выздоровели, но при этом остались со сниженной функцией легких.

Точный процент таких людей нам пока неизвестен. Но уже сейчас понятно, что у многих выздоровевших 20–30 % функции легких потеряно, то есть жизненный объем легких снижен. Из-за того, что часть живых клеток легкого заместилась соединительной тканью, состояние таких людей эквивалентно той или иной стадии хронической обструктивной болезни легких, ХОБЛ.

Это не очень хорошее состояние, и если оно прогрессирует, то через какое-то время приводит к инвалидизации. Конечно, для молодого человека потеря некоторой части жизненной емкости легких не так ужасна, как для пожилого. Но даже молодой человек с ХОБЛ уже не сможет пробежать марафон, а пожилой человек, возможно, не вернется на работу просто потому, что будет задыхаться, поднимаясь по лестнице, тяжело переносить нагрузки.

Насколько эти неблагоприятные изменения в легких устойчивы – пока непонятно, данные есть только по первым группам выживших из Гонконга и Китая, наблюдения над их состоянием в долгосрочной перспективе пока не закончены. Еще раз повторю – у нас пока есть только отдельные сообщения о маленьких группах. Мы не знаем, удастся ли пострадавшим пациентам каким-то образом «отыграть» эти изменения назад. Все выздоровевшие сейчас находятся на восстановительной терапии – сразу после коронавируса они не могут бежать обратно на работу и заниматься тем, чем обычно. Им нужна дыхательная гимнастика и другая реабилитация.

Итак, даже после того, как вирус ушел, легкие на КТ и рентгене не выглядят нормальными. На изображениях легких этих людей невооруженным глазом заметны так называемые «паттерны матового стекла», которые свидетельствуют о повреждении органа – в определенных участках произошло замещение живой ткани легкого на соединительную ткань из-за того, что там бушевала репликация вируса. Эти участки не выглядят как нечто, что можно легко убрать из легких.

Поэтому помните о том, что все время заболевания COVID-19, начиная с самого первого дня, нужно проводить в сберегающем режиме.

Второй тревожащий признак – это та самая потеря обоняния. Казалось бы, это не самая